Какой здесь может быть прогноз? Узловые этические проблемы отечественной культуры, я имею в виду традиционную русскую культуру, сосредоточены вокруг боли человеческой, того, чтобы понять, пожалеть, со-страдать. Мы привыкли быть страдающим обществом. Проводились эксперименты с шестилетками: выяснилось, что дети явно со-радовались успеху, победе другого. В семь лет девочки перестали со-радоваться, мальчики еще некоторое время продолжали… А потом они могли сострадать, помогали в беде, но во втором-третьем классе не осталось уже никого, кто мог бы радоваться успеху другого человека как своему. Люди могут сострадать, а сорадоваться только ангелы, сказал один немецкий поэт. Ангелы, подобные Янушу Корчаку, сказавшему: «Я никому не желаю зла. Не умею. Не знаю, как это делается», — предвестники, я на это надеюсь, культуры достоинства.
P.S. «Не думаю, чтобы мысль о продолжении жизни целого „человечества“ могла бы успокоить личность. Ведь все наши интересы, все связано с личностью именно потому, что мы живем мыслью… Далее, ведь если гибнет личность, то гибнет и „человечество“, потому что и его дорогая нам сторона того же характера, что и дорогая сторона личности. Кроме того, совершенно одинаковы условия, указывающие нам на гибель личности, как и на гибель „человечества“, или масс организованных. Все дело лишь в численных отношениях, но они уже теряют значение, раз мысль уже привыкла орудовать с численными отношениями».
В.И.Вернадский. Дневники.
Автора представляет переводчик
Если бы Хайнлайн стал президентом
Удивительно, как быстро советские издатели и читатели признали Роберта Хайнлайна. Впрочем, стоит ли удивляться: когда в 1987 году «Локус», ведущий информационно-критический журнал США, освещающий новости и проблемы фантастики, опубликовал результаты опроса читателей, Хайнлайн был признан лучшим писателем-фантастом за всю историю существования жанра, причем с колоссальным отрывом по числу голосов. Ранее подобный опрос проводился в 1973 году — результат был тот же.
Более удивительно, скорее, то, как долго этого писателя, издаваемого и читаемого во всем мире, не признавали у нас. Хотя, наверное, тоже все понятно. Любое произведение Хайнлайна это — яркая, нередко категоричная иллюстрация его убеждений, которые, надо сказать, довольно часто не совпадали с представлениями нашей литературно-переводческой номенклатуры.
Теперь этих «критиков» не вспоминают, а Хайнлайна, к счастью, печатают и читают. Однако мне всегда было немного жаль тех, чье детство и юность прошли без его замечательных книг.
Роберт Ансон Хайнлайн родился 7 июля 1907 года в городке Батлер, штат Миссури, в семье, где, кроме него, было еще шестеро детей. Закончил школу в 1924 году, два года проучился в университете Миссури, затем поступил в Военно-Морскую Академию в Аннаполисе. С 1929 года служил на флоте, но был уволен в запас по состоянию здоровья. Однако сидеть без дела он не мог просто по складу характера и в 27 лет поступил в Калифорнийский университет, где изучал математику и физику. В предвоенные годы ему довелось перепробовать множество профессий — приходилось заниматься и продажей недвижимости, и политикой, работать в добывающей промышленности и в строительстве, так что в литературу он пришел довольно поздно — первый его фантастический рассказ «Линия жизни» увидел свет только в августе 1939 года.
Надо сказать, что Хайнлайн увлекался фантастикой с детства, лет с девяти, постепенно добавляя к классическим произведениям Верна, Уэллса, Хаггарта и Бэрроуза все, что выбрасывалось в те годы на книжный рынок, — от «Электрического экспериментатора», который издавал Хьюго Гернсбек, до появившихся позже «настоящих» фантастических журналов. Возможно, столь подробное знакомство с жанром и привело к той удивительной изобретательности начинающего автора, которую сразу же отметили в его произведениях читатели.
Любимым писателем-нефантастом стал для Хайнлайна Синклер Льюис. Тщательно «сконструированный» мир, который продуман автором до мелочей, заставляет поверить читателя в реальность вымысла. Таковы книги Льюиса — такова проза Хайнайна. Хотя фантасту, естественно, сложнее убедить аудиторию в достоверности вымышленных образов — но на помощь приходит вера и литературный темперамент самого автора. Плюс богатство идей, нестандартные сюжеты, динамичные диалоги, живые, а не ходульные герои.