Блэйк жестом указал ему на стул.
— Спешить некуда: он еще не прилетел. У меня заклинило пулемет, и я возвратился первый. Он вернется, когда у него кончится топливо или боеприпасы.
Фармен снова сел. Услышав, как хлопнула дверь, он обвернулся. Невысокий человек с ниточкой усов бросил свою шинель на стул и взял из рук бармена бокал с бренди, которое тот налил, не дожидаясь, когда его попросят.
— Сегодня, мсье Блэйк, нам обоим не повезло. — Он говорил по-английски с акцентом. — Я вернулся с одним патроном в обойме.
— Охота была не очень успешной?
Француз слегка пожал плечами.
— У этого человека живучесть, как у кошки, шкура, как у слона, и ловкость, как у фокусника.
— Кейсерлинг? — спросил Блэйк.
Француз сел за стол.
— А кто же еще? Я держал его на мушке. Расстрелял всю обойму, но он ушел. Что говорить, это ас, но с каким удовольствием я бы с ним разделался! — Улыбнувшись, он отпил бренди.
— Это наш командир, — представил Блэйк. — Филипп Деверо. Тридцать три сбитых самолета. Единственный, у кого счет больше, — Кейсерлинг. — Он повернулся к Фармену. — Извини: не расслышал твое имя.
Фармен представился.
— Он только что из Штатов, — пояснил Блэйк. — Рассказывал тут мне забавные истории.
— Кейсерлинг, — сказал Фармен. — Что-то знакомое… Бруно… да, Бруно Кейсерлинг?
В книгах по истории авиации он встречал это имя. Наряду с Рихтофеном, Бруно Кейсерлинг был самым ненавистным и уважаемым асом немецкой школы воздушного боя.
— Слышали, да? — сказал Блэйк. — Сбить его — самое страстное желание каждого из нас. — Он стукнул пустым стаканом по столу. — Но боюсь, что это невозможно. Он летает лучше нас. Рано или поздно он всех нас перестреляет.
Деверо потягивал бренди.
— Мы поговорим об этом позже, мсье Блэйк, — заметил он. — Вы ждали меня? — обратился он к Фармену.
— Да, я… — Фармен не знал, что сказать.
— Только не рассказывай ему своих историй, — шепнул Блэйк.
— Вы пилот, мсье Фармен? — спросил Деверо. Фармен кивнул.
— И мой самолет летает выше и быстрее ваших. Я собью этого вашего черного демона — Кейсерлинга.
— Каждый из нас желает этого. Но хочу предупредить вас, мсье… Фармен, вы сказали?
— Ховард Фармен.
— Хочу предупредить вас, что этот человек — гений. Аэроплан в его руках творит невозможное. Этот немец сбил сорок шесть, а, может, и больше самолетов. Однажды он уничтожил три самолета за день. Говорят, что никто не знает, откуда он появился, словно один из богов Нибелунгов. Он…
— Будем считать, что я тоже появился ниоткуда, — заявил Фармен. Вместе с моим самолетом.
Когда Деверо допил бренди, а Блэйк прикончил четвертый бокал, они отправились к ангарам. Выпив, Фармен решился показать им «Пика-Дон».
Блэйк и Деверо изучали самолет, обходя его и шлепая башмаками по грязи.
— Только ничего не трогайте, — предупредил их Фармен. — Даже царапина может ему повредить. — Он не стал говорить, что ракеты, подвешенные под самолетом, могут превратить в пар все живое и неживое в радиусе сотни ярдов.
«Пика-Дон» должен был произвести впечатление. Длина 89 футов. Размах острых, как акульи плавники, крыльев — 25 футов. Самолет напоминал стрелу. Фюзеляж был изогнут наподобие капюшона кобры.
Блэйк присел на корточки, чтобы рассмотреть шасси. Он заметил сопла вертикального взлета и лег на землю, чтобы лучше рассмотреть их. Деверо чуть ли не засунул голову в хвостовое сопло. Блэйк вылез из-под самолета и поднялся, отряхиваясь.
— Ну что, поверили? — спросил Фармен.
— Приятель, — сказал Блэйк, глядя ему прямо в глаза. — Я не знаю, что это за штука и как ты ее сюда притащил. Но только не надо говорить, что она летает.
— А как же она здесь оказалась? — спросил Фармен. — Я докажу! Я… Внезапно он замолк, вспомнив, что горючее кончилось. — Спросите у механиков. Они видели, как я приземлился.
Уперев руки в бока, Блэйк покачал головой.
— Уж я-то разбираюсь в аэропланах. Эта штука летать просто не способна.
К ним подошел Деверо.
— Впервые вижу дирижабль такой странной конструкции, мсье Фармен. Но этот цеппелин, судя по всему, очень тяжелый. Вряд ли он нам поможет…
— Я вам говорю, что это самолет! И он летает быстрее всех ваших.
— Но у него же слишком маленькие крылья, мсье. И нет пропеллера. Как же он поднимается в воздух?
От отчаяния Фармен потерял дар речи.
— И почему от него несет парафиновым маслом? — спросил Деверо.
Над ангарами прожужжал «Ньюпор». Развернувшись, он приземлился на поле и покатился к ним.