— Хватит, Дисс. Мы достигли, что называется, глубокого расхождения в вопросах доверия друг другу. Это самый вежливый из придуманных мною способов назвать человека отчаянным треплом. Почему тебе хочется уничтожить Машину?
— Я уже объяснил…
— Слышал. Попытайся еще раз.
— Это абсурдно! То, что я рассказал тебе, абсолютная правда!
— Тебе не нравится, когда я играю с этим подобием действительности, не правда ли, Дисс?
Я нарисовал в воображении, что мы окружены стенами. Они появились. Я превратил стены в задник театральной сцены, поместив здесь лабораторию с зеленым кафелем. Затем сделал декорации реальными. Дисс зашипел и облокотился на большую панель, где горели все лампочки. Я различил мигающую красную надпись: «Аварийная перегрузка». Человек-ящер уменьшился в размерах: довольно жалкая ящерица в вышедшем из моды жестком воротничке с галстуком- шнурком.
— Что тебе надо, Флорин? — прошептал он. —
— Я не знаю, — сказал я и устлал пол бледно- голубым персидским ковром. Он не соответствовал стенам. Я поменял его цвет на бледно- зеленый. Дисс взвизгнул и заплясал, как будто пол под ним стал горячим.
— Хватит! Хватит! — зашипел он.
— Готов сдаться? — сказал я. — Перед тем, как я превращу эту кучу хлама в Плейбой-клуб, закончим с холоднокровными кроликами в панцирях?
— Ты н-не с-сможешь! — его голос по тону достиг уровня сопрано.
— Я начинаю играть без правил, Дисс. Мне плевать на школьную дисциплину. Я хочу увидеть, как это все начнет лопаться по швам.
Я заменил зеленую плитку на стенах на бумажные обои в цветочек. Добавил окно с видом на природу, которая, к моему удивлению, состояла из желтой пустыни, простиравшейся дальше, чем могла бы простираться любая другая пустыня в мире. Я посмотрел на Дисса, он был одет в облегающую золотистую форму с блестящими знаками отличия и серебристыми галунами, со сверкающими всеми цветами радуги медалями, в начищенных до блеска ботинках с острыми шпорами; в правой руке он держал хлыст, которым нетерпеливо, со свистом похлестывал по покрытой броней лодыжке.
— Ну, что ж, Флорин, поскольку ты не оставляешь мне выбора, ставлю тебя в известность, что являюсь Главным инспектором галактических сил безопасности. Ты арестован. — Он выдернул большой красивый пистолет из украшенной драгоценными камнями кобуры, пристегнутой к тощему бедру, и левой рукой направил на меня.
Я выбил пистолет выстрелом из никелированного револьвера 44-го калибра. Он выхватил шпагу из ножен, которые я не заметил, и ринулся на меня, но я во время подставил абордажную саблю, и металл лязгнул о металл. Дисс отшатнулся, выхватил бамбуковую трубку, дунул в нее, и в меня полетела стрелка с ядом кураре.
Я нырнул под нее, а он достал огнемет, и струя бушующего пламени охватила меня, не причинив особого вреда моему асбестовому костюму; я погасил шипящий и плюющийся клубами дыма огонь из большого латунного брандспойта.
Дисс был теперь не больше двух футов. Он швырнул в меня гранату, которую я отбил крышкой от мусорного бака; взрыв отбросил Дисса на контрольную панель. Все зеленые огоньки превратились в красные, зазвучал резкий сигнал тревоги. Дисс вспрыгнул на стол с картами, на нем уже не было аккуратной золотой формы. Его шкура оказалась тусклого серо-фиолетового цвета. Вереща, как взбесившаяся белка, он пустил в меня молнию, которая, не причинив вреда, взорвалась, наполнив воздух запахом озона и смрадом горящей пластмассы. Теперь уже ростом всего в один фут Дисс в ярости запустил ядерную ракету. Я наблюдал, как она пересекала комнату, направляясь ко мне, и в последний момент уклонился в сторону, одновременно толкнув ее локтем: сделав сальто-мортале, ракета возвратилась к своему владельцу. Он нырнул в сторону — рост его был теперь около шести дюймов — а вся комната взорвалась мне в лицо. К счастью, на мне был скафандр высокой защиты. Я пробрался через руины наружу в желтый солнечный свет, наполненный пылью. Она улеглась, и маленькая бледно-фиолетовая ящерица, свернувшаяся кольцом на скале прямо передо мной, издала ультразвуковое шипение и пустила струйку яда мне в глаза.
Это меня раздосадовало. Я поднял свой гигантский молот, чтобы размозжить ящерицу, которая уже стала размером с кузнечика, но она издала пронзительный писк и нырнула в трещину в скале. Я воткнул лом в расщелину, нажал, и весь камень раскололся.
— Флорин! Я сдаюсь! Я полностью уступаю! Только прекрати сейчас же!
Его глаза сверкали двумя красными искорками из глубины камня. Я засмеялся и засунул рычаг поглубже.