— Его дух еще должен оставаться в ней, — медленно произнесла она. — Может быть, Олу еще не забыл меня. Если так, то мне ничего не страшно.
Локридж надел тунику через голову.
— Олу был твоим сыном? — спросил он как можно мягче.
— Да. Последним. Болезнь унесла других еще из колыбели. А в этом году — ему-то не было и семнадцати — жребий выпал и последнему мальчику.
Пронзенный ужасной догадкой, Локридж выпалил:
— Это он — на кресте?
Женщина вскипела от гнева:
— Заткнись! Тот — предатель! Он оскорбил возлюбленного леди Истар, Прибо, который только и сделал, что порвал его сеть!
— Прости, — смущенно извинился Локридж. — Я ведь объяснил тебе, что я чужеземец.
Ее настроение, послушное винным парам, менялось быстро.
— А Олу, Олу… — сказала она уже спокойнее, — ему выпала честь стать ее слугой. — Она начала тереть глаза костяшками пальцев: — Прости меня, Божественная! Только бы мне забыть, как он кричал, когда его сжигали.
Локридж нащупал рукой стул, тяжело осел на него и уставился в пустоту. — Да ты бледен, как мертвец, — сказала женщина.
— Может, выпьешь?
— О, Господи Иисусе, конечно же! — выпалил он, подумав, что Бог простит ему невольное богохульство.
Она плеснула ему из банки в стакан. Вино оказалось погрубее, чем то, каким его потчевали во дворце, но эффект был похожий — успокаивающая волна прошла по его натянутым нервам, и он подумал: конечно, им нужно чем-то поддерживать себя на плаву, иначе загнешься.
— Скажи, — спросил он, — а эта Истар — она ваша жрица?
— Да, конечно. Ей-то тебе и нужно позвонить. Но не раньше полудня, я думаю. Она поздно вернется с охоты, а потом будет долго спать, и, какой бы важной птицей ты ни был, она не поднимется с кровати.
— А эти лесные дикари? Кто они?
— И откуда ты только взялся?.. Шастают по лесам, подбираются к деревням, чтобы стащить курочку или наброситься из засады на любителей побродить в одиночку. Честное слово, даже не знаю, какая муха меня укусила, когда я пустила тебя в дом, приняв за лесного дикаря. Наверное, сижу как клуша, все одна да одна, вспомнила Олу, да и… словом, чего говорить, правильно, что их убивают. Нужно их всех вытравить, а то ведь их жизнь тоже уходит в землю… Слушай, и чего это Богиня не могла нас сделать получше?
«Да, — с грустью подумал Локридж, — могла бы уж постараться…»
Все это он уже видел. Он помнит знакомого рабочего две тысячи лет назад, растерянного, бессильного. Его уволили, потому что тот не смог переквалифицироваться на работу с компьютером. Как же поступали с лишними людьми во все века? Если ты Реформист, то силой подчиняешь их военной дисциплине, превращаешь в вечных солдат. Если ты Хранитель, то держишь их, как скотину, на правах невежественных рабов, а некоторых для развлечения превращаешь в дикарей, прикрываясь религией… Нет, самое ужасное в том, что Хранители сами во все это верят.
Ты ведь веришь, Сторм?
Он должен во всем разобраться.
Сквозь звон в ушах до него смутно доносилось бормотание женщины:
— Пусть я грешница, но Олу сделал меня святой, пока не выберут следующего слугу. Это он, наверное, попросил меня открыть тебе дверь. А кто же еще? — Она с неожиданным воодушевлением добавила: — Незнакомец, ведь я помогла тебе. В благодарность не устроишь ли ты, чтобы я хоть одним глазком увидела Кораш? Моей бабке однажды довелось ее повидать. Она пролетала прямо над нашими местами, и волосы у Нее были чернее ночи. Бабка частенько вспоминала Богиню, о да, за шестьдесят лет не забыла! Эх, если бы мне хоть разок на нее посмотреть, я бы умерла счастливой.
— Что? — вяло переспросил Локридж, утопая в вязком тумане усталости и хмеля, но тут же заставил себя встряхнуться: — И Богиня была такой же? Так давно?
— А то как же! Богиня бессмертна.
Здесь что-то нечисто. Видимо, ей удается сохранять молодость, манипулируя постоянными перемещениями через временной барьер. Бранн говорил, что противодействует ей на протяжении всей истории — а ведь это дорогостоящая забава: немногих удается снарядить для путешествий во времени. Лидерам Хранителей иногда приходится проводить по несколько лет в каждой эпохе… Но есть ли этому предел?
Стакан выпал из руки Локриджа. Он вскочил.
— Хватит, мне нельзя больше здесь оставаться, — воскликнул он. — Мне нужно добраться до Сторм.
— Куда заторопился? Эта линия соединяет только с замком Истар. Неужто ты вообразил, что такие, как я, могут напрямую связаться с Богиней?
Но Локридж не слушал. Он нажал кнопку вызова. На экране появилась скучная заспанная физиономия молодого мужчины.
— Кто ты такой? — бесцеремонно спросил Хранитель. — Госпожа на охоте.
— Твоя госпожа может провалится в ад и поохотиться там, — рявкнул Локридж. — Давай-ка соедини меня с Дворцом Кораш в Уэстмарке, да побыстрее.
Челюсть у мужчины отвисла, и он неуверенно спросил:
— А у вас есть полномочия?
— Слушай, ты, красавчик! Если не поторопишься, я сдеру с тебя шкуру и прибью ее сушиться к дверям ближайшего амбара. Свяжи-ка меня с Ку, леди Юлией или еще с кем-нибудь из придворных. Да предупреди их, что Малькольм Локридж вернулся. И побыстрее, ради Ее имени!
— Прошу прощения! Минуту, сейчас соединю! — Экран погас.
Локридж потянулся к банке, но затем раздумал. Сегодня вечером нужна ясная голова. Долгое время он стоял, едва сдерживая бешенство. На улице под козырьком крыши завывал ветер. Женщина следила за ним исподлобья, беспрестанно прикладываясь к стакану.
На экране возникло лицо Ку.
— Это ты! А мы уже считали тебя погибшим. — Его лицо выражало скорее удивление, нежели радость.
— Длинная история, — оборвал его Локридж. — Ты можешь определить, откуда я звоню? Отлично, приезжай и забери меня, — Локридж прервал связь.
— Господи, пра-а-ашу извинить, я не знала.
— Я обязан тебе жизнью, — сказал Локридж. — Но Кораш сейчас нет на месте, поэтому я, к сожалению, не могу выполнить твою просьбу. — Он больше не мог оставаться в этом доме, где на глаза все время попадалась аккуратно заправленная кровать погибшего мальчика. Он поднес руку женщины к губам и вышел за порог.
Вокруг бушевал ветер, бросая в лицо охапки сухих листьев. Луна стояла высоко и одиноко и казалась сморщенной. Где-то очень далеко все еще слышались звуки охоты. Но теперь они его не волновали.
«Нужно быть осторожным, — подумал Локридж, — несмотря ни на что, я должен доставить Ори домой».
Он ждал долго и уже потерял счет времени. Наконец из мрака вынырнули две фигуры в зеленых униформах. Прибывшие отдали ему честь.
— Поехали, — коротко бросил он.
И снова он парил над землей. Все вокруг было окутано густой бархатной пеленой ночи. Внизу виднелись деревушки, окружавшие устремленные вверх горделивые башни дворцов-храмов. Любопытно, что от господских резиденций, равно как и от соседних поселений, каждую из деревень отделяли мили непролазных чащоб и унылых пустырей. Часто Локридж замечал крестообразные корпуса фабрик. Несомненно, думал он, Хранители так же не могут обойтись без машин, как и Реформисты. Только в отличие от своих врагов, они это тщательно скрывают.
Дворец предстал перед его глазами во всем своем великолепии. Провожатые опустили его на террасу, благоухающую жасмином, среди звенящих струй фонтанов. Ку в тунике, ниспадающей к полу складками, похожими на каскады огненной лавы, встречал его на пороге.
— Малькольм! — он обнял Локриджа за плечи. Правда, свое показное радушие Хранитель не замедлил сменить на деловой тон: — Что произошло? Как тебе удалось спастись да еще так далеко забраться на север, и… и, да что там говорить, твой триумф заслуживает настоящего праздника, не уступающего последним торжествам в Уэстмарке по случаю избрания Аватара — воплощения Божества…