. Я нахожусь здесь для того, чтобы ввести в сеть специфическую подсистему и вмонтировать с ее помощью «глазок» в главную сеть, поэтому не имею права тратить время попусту. Этим я только взбудоражу защиту компьютера, а моя задача — не сражаться с ней, а попытаться обхитрить. По сути, все образование «Этанака» было ориентировано на умение незаметно проникать в электронные системы, не поднимая при этом тревоги и обходя расставленные на пути электронные волчьи ямы и капканы.
Всем своим существом я чувствовал колоссальное напряжение своего электронного собрата: он отсеивал лишнее, нащупывал, отступал и вновь возвращался обратно, отыскивая слабину, самый ничтожный изъян, — так скалолаз ищет выемку в камне, чтобы перейти с одного уступа на другой, чуть-чуть продвинуться вперед, подтянуться еще выше. Мне вспомнился старомодный компьютер «Занаду» — забраться в него было так же просто, как открыть дверцу стола; проникнуть же в эту сеть значило вскрыть мощный сейф. На каждую успешную операцию приходилась тысяча неудач, но «Этанак» не отступал, делая попытку за попыткой с немыслимой, непостижимой скоростью. Бессознательный, сверхчувствительный анализ машины порождал у меня необычные эмоции. Он опережал мысль, но то, что совершалось вокруг, совершалось мною. Так теннисист инстинктивно отбивает стремительно летящий мяч. Время теряло форму, мир растекался вязкой патокой. Это было нечто вроде нового способа медитации — дзен-буддизм и искусство компьютерной логики, слившиеся воедино для постижения неведомого.
Успешный прорыв в эту сложнейшую компьютерную сеть, возможно, станет моим величайшим достижением, самым важным событием моей жизни. Я уже обнаружил, что, пытаясь в компьютер через этот вход, я выбрал наиболее сложный путь. Да и сам компьютер должен был находиться где-то на Марсе — не исключено, что именно в этой комнате: при прохождении сигналов не наблюдалось ни малейшего временного запаздывания. Если бы механические части системы размещались на Земле, я бы получил определенное преимущество, имея дело только с периферийными нервами, действуя как врач, проверяющий рефлексы в коленном суставе, а не всю центральную нервную систему. Это временное запаздывание позволило бы мне легко обходить ловушки защитного механизма сети.
Но на практике все происходило наоборот, а это могло означать одно — «Этанак» столкнулся с серьезным вызовом, и на карту была поставлена его честь. Я непроизвольно отметил, что по иронии судьбы «Этанак» сейчас решал именно ту задачу, для выполнения которой и был создан.
Эта система оказалась не только самой сложной из всех, с которыми мне прежде приходилось сталкиваться, но и самой странной. Она словно была спрограммирована мною самим. Нет, я не страдаю манией величия. Могу ручаться: во всей солнечной системе не найдется человека, лучше меня умеющего искать и устранять компьютерные вирусы, но вот в программировании я полный профан. Я просто не приспособлен для выполнения этой в общем-то стандартной работы — я сразу же углубляюсь и ухожу к корням машинного языка. То есть, если уж я создам программу, то никому другому попросту не хватит жизни, чтобы распутать все узелки и докопаться до сути.
Может быть, подобная программа была продиктована соображениями безопасности: в банке данных ничто не находилось на своем месте, а самое главное было погребено под грудами малозначимой информации. Разбираясь в блоке памяти этого компьютерного мозга, ты словно оказывался на чердаке заброшенного дома, заваленного до самого потолка старыми газетами, журналами и другими ненужными вещами. И вынужден был рыться в этом мусоре, чтобы отыскать погребенную под ним потайную дверь в кладовую, где хозяин держал ключ к сундуку с драгоценностями.
И вдруг, к своему восторгу, я понял, что нахожусь в шаге от цели. Я уже несколько раз натыкался на явные ошибки в системе, но не реагировал на них именно из-за их очевидности. Но сейчас я обнаружил несоответствие принципиального свойства, непоследовательность, причина которой не была случайной — и я мог использовать эту слабость для поиска закономерности в ошибках программиста этой компьютерной сети.
Знание закономерности опустит передо мной подъемный мост, ведущий в святая святых, к тайнику Благородного Программиста, и я войду в него… Но, Боже, какое несчастье! Оставалось мост рухнул и грозные стражи уже движутся мне навстречу с алебардами наперевес… Я задел колокол, подавший сигнал тревоги. Я обеими ногами попался в капкан, и теперь оставалось только ждать своей участи.
— Кто ты? — с недоумением спросил властный голос.
ГОСПОДИ, КАЖЕТСЯ, Я СХОЖУ С УМА? Оглушенный, я замотал головой, как испуганное животное. ЧТО Я СЛЫШУ?
— Ты попался, Этан Ринг. Я ждал тебя.
НЕБЕСНЫЕ ГОЛОСА! Теперь я понял, что некогда происходило с Жанной Д'Арк.
— Скажи мне, что тебе нужно?
Сначала я подумал, что ненароком породил еще одного монстра, каким-то чудесным образом вдохнув жизнь и в эту систему. Но откуда тогда взялись голоса? Даже «Этанак» первые несколько часов своего существования имел только зачатки разума и был нем, как рыба.
— К-К-КТО ТЫ? — неуверенно, запинаясь, придал я звучание своей мысли.
— Я — Коррам Хабир.
Вот, оказывается, в чем дело: компьютер просто сошел с ума, вообразив себя своим создателем! Или же?.. Но разве это возможно, разве такое может быть? Неужели эта до умопомрачения запутанная система обладала чувствительностью человека; неужели кому-то удалось добиться невозможного: ввести разум, личность человека в компьютерную программу?
— Именно так, — ответил мне голос в моем мозгу. Телепатическая речь воспринималась мною как легкая щекотка, раздражавшая гортань и возбуждавшая голосовые связки.
Наконец я смогу рассеять все эти дурацкие слухи. Коррам Хабир не одряхлел и не умер. Он жил — и жил не где-нибудь, а в компьютере. Он в буквальном смысле слова перестал быть человеком, он ушел из мира, покинул свое бренное тело, найдя новое, самое неожиданное и удобное вместилище для своего разума. В то время, как его телесная оболочка…
Все так! Но если Коррам Хабир здесь, то кто же тогда этот сегодняшний ночной посетитель?
Не успел я об этом подумать, как за моей спиной прозвучало:
— Какой приятный сюрприз, мистер Ринг.
Никогда бы не поверил, что мне когда-нибудь придется с таким трудом поворачивать голову. А все потому, что я знал наверняка: этот писк придушенного кролика мог издать только один человек… Я повернул голову и посмотрел на него. О, Боже, как мне хотелось ошибиться! Но Салад стоял в другом конце комнаты со шлемом в руках, его лысая голова блестела, и такой же самодовольный блеск был в его глазах.
Я вскочил со стула, пытаясь выдернуть переходник «Этанака» из разъема. Но он не поддавался: Хабир намертво заблокировал его в консоли. Я стоял и растерянно дергал шнур, как мальчишка, забравшийся на забор к соседу за яблоками и случайно защемивший палец.
Салад молча, с циничным вожделением посмотрел на меня, а затем вытащил пистолет.
— Я знаю, что вы можете подумать, застав меня здесь. Но, поверьте, я только… на самом деле я…
Пистолет выстрелил один раз, почти бесшумно, и что-то тяжелое, как невидимый топор, ударило Меня по колену. Я свалился на стул с криком, в ужасе хватаясь за ногу.
— Очень рад, что здесь оказались именно вы, мистер Ринг, — произнес Салад в свойственной ему вкрадчивой манере. — И именно после того, как бессовестно нарушили наше соглашение. После того, как причинили столько неудобств нашим постояльцам. После того, как сбежали, не заплатив за ущерб… — его лицо расплылось в улыбке, сделавшей бы честь галантному маньяку- убийце. — Пришло время платить, мистер Ринг. Потому что господину Хабиру все еще интересно знать, кто вас нанял. А я собираюсь заставить вас это рассказать. Но прошу вас, не сознавайтесь сразу: это испортит удовольствие. А ваше положение, кстати, все равно не улучшит.