— Гуманоидные туземцы этой планеты? — спросил Генри, смачивая лицо и принимая в ладони порцию жидкого мыла из мизинца робота.
— Весьма маловероятно. Фотометрическое сравнение указывает на их принадлежность к людям, с точностью до седьмого десятичного знака. Мы можем с уверенностью принять гипотезу, что это действительно люди, но только пришедшие по неизвестной причине или причинам к такому грубому образу жизни.
В руки Генри скользнула дымящаяся чашка черного кофе. Он с удовольствием отхлебнул из нее и подошел к краю обрыва, чтобы насладиться зрелищем верхушек холмов. За его спиной носились роботы, усердно упаковывая оборудование в ящики и загружая ими грузовую платформу.
— Я готов, — сказал Генри, нажимая на чашке кнопку «использовано» и сбрасывая ее с обрыва. Не успев пролететь и трех метров, она превратилась в облачко мелкой пыли.
9
— Прибыли, — доложил робот, когда они приблизились к поросшему травой склону. — Осталось лишь перебраться через хребет. Я рекомендую двигаться как можно тише.
— А я рекомендую заткнуться. Твое дело — показывать дорогу, а заботиться об осторожности предоставь мне.
Дальше они пошли молча, взобрались по склону, утопая по колено в высокой траве и раздвигая ветки деревьев. Робот молча подвел его к нависающему скальному выступу и указал вниз. Впечатляющее зрелище открылось Генри.
Прямо на золе угасшего костра лежало то, что осталось от сильно обгоревшей и объеденной бычьей туши. Рядом с ней, наполовину в траве и наполовину в золе распростерся весьма неприглядный на вид представитель человеческой расы. Его одежда, если ее можно было так назвать, представляла собой коллекцию кое-как задубленных шкур, скрепленных ремнями из грубой кожи. Длинные, спутанные волосы смешались с еще боле длинной и кудлатой бородой. Шкуры съехали набок, обнажив огромный раздутый живот. Очевидно, его владелец совсем недавно обожрался полусырым мясом. Сейчас его явно беспокоил процесс пищеварения, потому что он стонал и перекатывался, не открывая глаз. Его рука, упавшая в золу, начала шарить вокруг и, наткнувшись на тушу, отодрала кусок, чтобы отправить его в зияющую пасть. Похоже, голодающий проглотил пищу, не просыпаясь.
— Он ухитрился слопать столько, что мне хватило бы на неделю, — ужаснулся Генри.
— Посмотрим, что это чудовище расскажет нам о себе. — Робот запрыгнул ему на плечо, и они вместе съехали по склону в лощину.
Дикий мгновенно проснулся и сел, что стоило ему немалых усилий. Его поросячьи, налитые кровью глазки впились в Генри.
— Очень рад познакомиться с вами, сэр. Приятно заметить, что вы хорошо пообедали. Позвольте представиться…
— Убью! Убью! — взревел Дикий и, схватив лежащий рядом каменный молоток, швырнул его в Генри единым, на удивление плавным движением. Точно в голову. Гость не успел ни уклониться, ни закрыться рукой.
Робот-паук, оттолкнувшись от плеча хозяина, метнулся наперерез орудию, и, отведя удар, рухнул вниз кучей металлических ножек.
— Уверяю вас, сэр, я не хотел причинить вам вреда…
— Убью! Убью! — снова зарычал Дикий, нашарил булыжник размером с кулак и швырнул его с прежней ловкостью. На этот раз Генри успел увернуться.
— Послушайте, мы же можем поговорить, как солидные люди…
— Убью! Убью! — завопил Дикий и бросился в новую атаку. Генри проскользнул между клешнеобразными руками и молниеносно стукнул его ребром ладони по шее. Потом сделал шаг в сторону, чтобы полюбоваться поверженным противником.
— Боюсь, приятель, у нас с тобой назревает проблема общения, — сказал он и наклонился, чтобы вытереть засаленную ладонь о траву. Возле его головы прожужжало какое-то насекомое. Он было отмахнулся от него, но услышал тоненький голосок:
— Докладываю. По ущелью сюда направляется еще одна особь. Не вооружена.
— И на том спасибо, — отозвался Генри, принимая боевую стойку.
Вскоре заслышались торопливые шаги, и показался другой Дикий. Он был так же грязен и одет столь же чудовищно, но на этом сходство кончалось. Существо было явно старше, о чем говорили седые волосы и борода. На шее болтался обрывок некогда цветного платка. На носу красовалось то, что когда-то называли очками: одной линзы не было, а вторая от обилия трещин утратила прозрачность. Завидев Генри, путник остановился и, наклонив голову набок, стал разглядывать его сквозь остатки очков.