На обсидиановом пике Финн ухватил за край пролетающее мимо плотное облако и подтянул его к себе.
— Все сюда, мы полетим в страну изобилия.
— Нет, — запротестовала Гиза, — облако слишком маленькое, и кто знает, полетит ли оно в нужную сторону.
— А где нужная сторона? — спросил Финн. — Кто-нибудь знает?
Никто не знал, но женщины все равно отказывались залезать на облако. Финн обратился к Тагарту:
— Ну, старик, лезь первым.
— Нет! Нет! — завизжал тот. — Я боюсь! Это не для меня!
— Полезай, старик, а мы за тобой.
Поскуливая и дрожа от страха, цепляясь руками за губчатую массу, Тагарт забрался на облако, худые голени повисли над пустотой.
— Ну, кто следующий?
— Теперь ты! — крикнула Гиза.
— И оставить вас здесь? Сейчас же залезайте!
— Нет. Мы не поместимся. Пусть старик улетает, а мы найдем другое, побольше.
— Ладно. — Финн разжал пальцы. Облако быстро и плавно понеслось над равниной. Тагарт на своем воздушном «плоту» дергался и корчился, сражаясь за свою жизнь.
— Смотрите, — говорил Финн, — как быстро и легко движется воздух. Над Новыми, над всей этой бессмыслицей и хаосом…
Но воздух был ненадежен, и плот под стариком начал распадаться. Хватая расползающиеся куски, Тагарт пытался собрать облако, но оно растворилось, и старик полетел вниз.
Трое на вершине молча наблюдали за извивающимся тощим телом, пока оно не шлепнулось о землю.
— Теперь у нас нет больше мяса! — в отчаянии вскричала Рик.
— Нет, — мрачно проговорила Гиза, — кроме мяса того человека, кто это все затеял.
Они оглядели Финна с головы до пят. Вдвоем они могли бы с ним справиться.
— Вы что! — в ужасе закричал Финн. — Я последний из людей. Я мужчина. Вы должны меня слушаться!
Они перешептывались, не обращая на него внимания.
— Попробуйте только! — завопил Финн. — Я столкну вас вниз!
— Мы сами тебя столкнем, — зловеще ответила Г иза.
Они приближались решительно, но осторожно.
— Стойте! Я последний мужчина!
— Нам будет лучше без тебя.
— Подождите! Посмотрите на Новых!
Женщины посмотрели вниз. Новые сгрудились в кучу, уставясь в небо.
— Смотрите! Небо!
Женщины задрали головы: мутное стекло над ними трескалось. Трещины множились, расширялись.
— Синее! Небо синее!
Внезапно хлынул поток невыразимо яркого света, заставив их зажмуриться и прикрыть ладонями глаза. Горячие лучи обожгли обнаженные спины.
— Солнце, — прошептали люди с благоговением. — Солнце вернулось.
Мутный купол исчез. Солнце — гордое и сияющее — плавало в беспредельном голубом океане. Земля внизу густела и уплотнялась, на ней появились впадины и гребни. Люди чувствовали, как обсидиан под их ногами становится твердым. Его цвет быстро менялся с серо-зеленого на глубокий черный. Земля, Солнце, Галактика миновали поток хаоса. Прошлое возвращалось, а с ним приходили логика, упорядоченность и ограничения.
— Это Старая Земля! Мы — ее люди! Земля снова наша!
— А Новые?..
Новые стояли на краю канавы, заполненной густой тягучей массой, которая на глазах превращалась в прозрачную речку, бегущую вниз по равнине.
Альфа передавал:
— Это мое видение. Я это видел. Свобода ушла, вернулось все жесткое и неподвижное.
— Как его победить? — спросил один из Новых.
— Очень просто, — прочирикал другой. — Каждый должен что-нибудь сделать. Я уничтожу Солнце. — Он пригнулся, бросился высоко в воздух, рухнул и сломал шею.
— Во всем виноват воздух, — объявил Альфа.
— Потому что он все окружает.
Шестеро Новых побежали ловить воздух, упали в реку и утонули.
— Я хочу есть, — сказал Альфа. Он огляделся в поисках пищи и схватил насекомое, которое ужалило его. Он бросил насекомое. — Голод остается. — Тут он увидел Финна и двух женщин, спускающихся на равнину. — Я съем Реликта. Идемте со мною, еды хватит на всех.
Трое Новых тронулись с места — как всегда, в произвольных направлениях. Случайно Альфа оказался лицом к лицу с Финном. Он вытянул длинные руки, но Финн поднял булыжник. Камень в его руке оставался камнем — твердым, тяжелым, с острыми краями. Финн метнул его, наслаждаясь забытым ощущением инерции. Альфа упал на землю с проломленным черепом.
Один из оставшихся Новых попытался перешагнуть трещину шириной в двадцать футов и исчез в ней, другой сел, стал заглатывать камни, чтобы утолить голод, и тут же забился в конвульсиях.