— Но майеши не относятся к разумным существам, — возразил Маркель, в мозгу которого возник образ громадной водоросли.
— Я ведь уже говорил об этом. Они обладают невероятно развитой способностью к восприятию, такой поразительной способностью улавливать чужие эмоции, что это трудно постичь. И передать словами. Они способны почувствовать все ваши горести и беды, уловить все ваши желания, даже самые сокровенные. Они могут помочь вам во всем, могут излечить душу — конечно, удовлетворяя и свои собственные желания, избавляясь от своих несчастий.
— Мне трудно поверить, — тихо произнес Маркель.
— Понимаю, — с сожалением сказал Каллерти. — Но подумайте: я говорю и о ваших бедах, о ваших желаниях. Живя здесь, вы испытаете подлинное счастье, Маркель.
Взгляд Маркеля упал на кубический кристалл.
— Зачем же вы принесли его сюда с катера? — спросил он.
— Это будет своего рода тест, только и всего. На другом конце линии связи находится… Клэр, не так ли? В то же время она словно спрятана в вашем мозгу, где ее голос может зазвучать в любое мгновение. Так вот, когда вы перестанете цепляться за этот кубик, когда вы не будете то и дело закрывать глаза, надеясь услышать ее голос, тогда вы станете одним из нас. Не исключено, что на это уйдет немало времени. Вы не будете одиноки, эта девушка — порождение майеша — станет вашей подругой, если вы того захотите. Но в любом случае майеш исполнит все ваши желания, независимо от того, будете ли вы с нами или против нас. Может быть, вы хотите сейчас остаться в одиночестве?
Маркель вздрогнул. Он взглянул на девушку, неуловимым движением вскочившую на ноги и оказавшуюся подле Каллерти. Тот улыбнулся.
— Понимаю. Ведь я сам прошел все это… Возможно, сегодня ночью у вас возникнет на первых порах… что-то вроде непреодолимого отвращения. Вам захочется спастись бегством, чтобы не видеть и не слышать ничего… Но вы обязательно вернетесь, как в свое время вернулся я. И в конце концов вы поймете, что настоящие представители человечества на Афродите — это мы. Могущество человека во многом зависит от его способности приспосабливаться. Звезды постоянно стремятся подчинить его, но он сохранит и упрочит свою власть. Люди на Земле поймут это, пусть позже, чем мы, но непременно поймут. И тогда, может быть, они перестанут сражаться друг с другом за миры, которые и так уже принадлежат им, правда, совсем по-другому, чем они думают.
Сказав это, Иероним Каллерти вышел из комнаты. И девушка склонилась над Маркелем. И он посмотрел на кристаллический кубик и закрыл глаза, надеясь услышать голос, которого не было, которого так долго не было…
6
Он летел вместе с Сейли между жгучими солнцами страсти по странным орбитам наслаждения, пока постепенно все они не слились в одну пылающую точку, осветив при этом всю его душу, и он понял тогда, что держит в объятиях… Клэр. И что он может взять у нее все, и что она способна подарить ему все, что только доступно его воображению.
Случайно открыв глаза, он увидел, что их было больше, чем двое. Рядом с ними находилось удивительное существо, поддерживавшее их наслаждение на невероятном уровне, многократно усиливавшее его. Он понял, что с ним вместе не Клэр, а девушка, и тогда инстинкт заставил его обратиться в бегство, как и предупреждал Каллерти. Он рванулся в никуда… и тут же замер в сумраке, пропитанном странным ароматом, а затем медленно вернулся в комнату, как и предупреждал Каллерти.
Он остановился на пороге. Девушка сидела на полу и внимательно смотрела на него, и в ее взгляде смешались испуг и жалость. Существо не шевелилось. Ему почудилось, что оно испытывает те же чувства, что и Сейли. Что оно немного испугано его резкостью, но в то же время понимает и сочувствует его горю. Оно выглядело, как громадный бархатистый лист, частью охватывавший бедро девушки, а частью закрывавший то место, где он лежал перед тем, как обратиться в бегство.
— Тот, кто пришел, боится? — спросила девушка.
Он опустился на землю рядом с ней, даже не
взглянув на едва шевельнувшийся лист. Склонившись над девушкой, он вспомнил ее имя: Клэр.
И в это мгновение в его мозгу раздался голос:
— Ги… Вот уже неделя, как ты улетел, и мне сказали, что я могу отправить тебе первое послание. Оно должно дойти до тебя, когда ты уже будешь на Афродите. О, Ги! Ты слышишь меня?
Но она уже была рядом, она была вокруг него. Ничто иное уже не имело никакого значения. Над ними снова запылали жгучие солнца и стали вращаться вокруг них, опаляя неземным жаром…