Что это? Духовная мощь? Или наоборот? Псевдопуританская мораль, которую мы недавно исповедовали, подтолкнула бы нас ко второму. Уход из жизни или уход от жизни — конечно, слабость в нашем лучшем из миров.
Саймак понимает, что любой вариант нелегко дается человеку. Он дарует облегчение, наркоз, под которым гугли забывают настоящее.
Настойка корня баабу…
Майорана поступил, как считал нужным.
«…Наша культура не имеет достаточно этического характера. Тогда возникает вопрос, почему этика оказывает столь слабое влияние на нашу культуру? Наконец, я пришел к объяснению этого факта тем, что этика не имеет никакой силы, так как она непроста и несовершенна. Она занимается нашим отношением к людям, вместо того чтобы иметь предметом наши отношения ко всему сущему. Подобная совершенная этика много проще и много глубже обычной. С ее помощью мы достигаем духовной связи со Вселенной».
Альберт Швейцер. Из писем.Гордон Р. Диксон ЧЕРНЫЙ ЧАРЛИ
Вы спрашиваете, что такое искусство? И ожидаете, что у меня есть под рукой готовый ответ лишь потому, что я долго закупаю вещи для музеев и галерей и успел вырастить обильный урожай седых волос. Но все не так просто.
Что такое искусство? Сорок лет я изучал, ощупывал, восхищался и любил множество предметов, которым придали форму сосудов для хранения того светлого духа, что мы зовем искусством, — и все же я не способен ответить на подобный вопрос. Неискушенный человек скажет просто: это красота. Но искусство далеко не всегда бывает прекрасным. Иногда оно уродливо. Иногда грубо и неуклюже. Иногда в нем нет совершенства.
Как и многие другие ценители искусства, я научился полагаться на ощущение. Вы ведь знаете, что такое ощущения. Представьте, что вы взяли в руки нечто. Статуэтку или еще лучше обломок, обработанный и раскрашенный нашим праотцом из каменного века. Вы смотрите на него. Поначалу это для вас незнакомый предмет, потом — грубая поделка, ребенок сделает лучше.
Но постепенно воображение начинает проникать в глубь камня и времени, и вот уже перед вашими глазами тот древний предок, скорчившийся возле каменной стены своей пещеры, и вы держите уже не обломок камня, а тот образ, который видел мастер в час его создания.
Вот это именуется искусством (неважно, каким бы странным оно ни казалось на первый взгляд), вот тогда вы испытываете влияние магии, которая перебрасывает мост между художником и вами. Для этого колдовства нет препятствий — оно сильнее пространства и времени. Если позволите, приведу вам пример из собственного опыта.
Несколько лет назад, когда я путешествовал по вновь открытым мирам в качестве представителя-закупщика одной хорошо известной художественной галереи, я получил письмо от человека по имени Кэри Лонгэн, попросившего меня побывать на планете под названием Мир Элмана и осмотреть несколько статуэток, которые он предлагал для продажи. По счастливой случайности, планета оказалась в той же солнечной системе, где я тогда находился, и я отправил Лонгэну космограмму о том, что приеду.
Это действительно оказалась совсем малоосвоенная, только что открытая планета. Городок, который окружал космопорт, был невелик и казался уснувшим. Лонгэн не встретил меня в порту, поэтому я взял такси и поехал прямо в отель.
В тот же вечер в моем номере зазвонил коммуникатор. Я открыл дверь и впустил высокого человека с бронзовым от загара лицом, давно не стриженными волосами и встревоженными зеленовато-карими глазами.
— Мистер Лонгэн? — спросил я.
— Мистер Джонс? — отозвался он. Затем переложил грубый деревянный ящик из правой руки в левую, пытаясь ответить на мое рукопожатие. Я закрыл дверь и предложил ему сесть.
Он поставил ящик на журнальный столик, но открывать не стал. К этому времени я успел рассмотреть его довольно поношенную одежду и некую неуверенность, впрочем, тщательно скрываемую.
— Ваша космограмма, — сказал я, — была не очень подробной. Фирма, которую я представляю…
— Они у меня здесь, — произнес он, положив руку на ящик.
Я посмотрел на ящик с изумлением. Полметра в ширину и сантиметров двадцать в высоту.
— Там статуэтки? — спросил я, начиная подозревать, что совершенно напрасно прилетел сюда.
— Скажите, мистер Лонгэн, откуда они у вас?
— Их сделал мой друг, — с легким вызовом ответил он.