— Это Бони и Бини, — представила художница, — это Малыш, а это, — она показала на мужчину,
— Дин. А я Джейни.
Не зная, что и сказать, я только вымолвил:
— Понятно.
Дин попросил:
— Джейни, воды. — Плеснула вода, я не видел откуда. — Довольно, — поблагодарил он и повесил котелок над огнем. Потом взял надтреснутую фарфоровую тарелку, на ней были куски мяса и клецки с морковкой, обильно политые подливой. — Эй, Джерри, садись.
— На это? — я глянул на стул.
— Конечно.
— Меня не обманешь, — отвечал я, принимая тарелку и отворачиваясь с нею к стене.
— Эй, — сказал он чуть погодя, — полегче. Мы уже поели, и ничего у тебя не собираемся отбирать. Не торопись.
Я припустил еще быстрее и уже почти покончил с клецками, когда меня вывернуло наизнанку. Голова моя почему-то ударилась об угол стула. Чувствовал я себя сквернее некуда.
Дин подошел и поглядел на меня.
— Бедняга, — проговорил он. — Прибери-ка за ним, Джейни.
И прямо на моих глазах лужа исчезла с полу. Но я уже не был способен удивляться. Я почувствовал его руку, которая взъерошила мои волосы.
— Бини, дай ему одеяло. И ну-ка спать. Ему нужно отдохнуть.
Я почувствовал на себе одеяло и уснул, наверное, прежде, чем Дин успел уложить меня.
Не знаю даже, через какое время я очнулся. Спросонья я не понял, где нахожусь, и это меня испугало. Я приподнял голову и увидел тускло рдевшую кучку углей в очаге, а рядом с очагом спавшего Дина. Мольберт Джейни чернел огромным богомолом. Я заметил, как из колыбели вынырнула голова Малыша, правда, не мог понять, смотрит он на меня или нет. Джейни лежала на полу возле двери, близнецы спали на старом столе. Ничего не шевелилось, только покачивалась головенка младенца.
Я встал на ноги и огляделся: комната как комната, с одной только дверью. Я на цыпочках отправился к выходу. Когда пробирался мимо Джейни, она открыла глаза.
— Куда ты? — спросила она.
— Не твое дело, — отвечал я. Потом непринужденно отправился к двери, одним глазом следя за девчонкой. Она не шевелилась. Дверь со вчерашнего дня оставалась плотно закрытой.
Я вернулся к Джейни. Она спокойно поглядела на меня, не выражая никакого смущения. Тогда я пробормотал:
— Мне за угол надо, понимаешь?
— А, — отвечала она, — что ж ты сразу не сказал.
Я вдруг охнул и ухватился за пузо. Слышно было, как за дверью что-то плеснуло на снег.
— О'кей. — кивнула Джейни, — теперь ступай спать. А в следующий раз говори прямо, не стесняйся.
Я промолчал и вернулся на свое место.
— И это все? — спросил Стерн. Я лежал на кушетке, уставившись в серый потолок. Он повторил: — Сколько же тебе лет?
— Пятнадцать, — сонным голосом отвечал я. Он ждал. Под серым потолком проступали стены, ковер, лампы и стол, за которым на стуле сидел он сам. Я сел, на секунду обхватил голову руками и тогда только посмотрел на него. Не отводя от меня глаз, он по-прежнему занимался трубкой:
— Что ты со мной сделал? — спросил я.
— Я уже говорил: ничего. Все делаешь ты сам.
— Ты загипнотизировал меня.
— Нет, — голос звучал уверенно и правдиво.
— Что же это было? Я… я словно пережил все заново.
— И что-нибудь почувствовал?
— Все почувствовал, — я передернул плечами, — все до последней мелочи. Что это было?
— Когда такое проделаешь, становится легче. Теперь ты можешь сам практиковать это, и с каждым разом боль будет угасать.
Я изумился, впервые за последнее время. Потом обдумал слова Стерна и спросил:
— Если я все сделал сам, почему же прежде такого не случалось?
— Нужно, чтобы кто-нибудь слушал.
— Слушал? Значит, я говорил?
— Ручьем.
— Все, что случилось?
— Откуда мне знать. Меня там не было. Это ты все видел.
— А ты поверил мне? И про исчезающих девчонок и про стул?
Он пожал плечами:
— Моя работа не в том — верить или не верить.
Главное, что для тебя все это было реальным…
Значит, с ними ты сейчас и живешь?
— Жил, пока Малышу не стало три.
Ночь за ночью спал я на том одеяле, а многие ночи и не спал. В доме Дина вечно что-то происходило. Иногда я дремал днем. Одновременно все укладывались, как я понял потом, лишь когда кто-то болел. В комнате всегда было сумрачно. Очаг горел и ночью, и днем. Две старые лампы желтели над головой. Когда они начинали тускнеть, Джейни что-то делала с аккумулятором, и свет разгорался ярче.
Джейни вообще, кажется, способна была на все. Дина частенько не бывало дома. Иногда он брал в помощь близнят, только их отсутствие трудно было определить. А Малыш так и оставался в своей колыбели.