СЕГОДНЯ МЫ ПОНИМАЕМ, что ввод войск в 1968 году в Чехословакию был ошибкой. Но тогда… Я — первый секретарь посольства. Рядом со мной сидит мой партнер Милан Токар. Хороший парень, женат на русской, Наташе Меньшиковой. И говорит, что он счастлив от происходящих в республике перемен, им бы только «вывести из игры» 50 тысяч старых коммунистов, и жизнь пойдет хорошо! Я, казалось бы, разделяю его чувства, но по долгу службы обязан информировать о настроениях свое руководство… Словом, запись беседы с личной пометкой Громыко была разослана всем членам и кандидатам Политбюро…
А потом, примерно за две недели до 21 августа, Токар спрашивает: Всеволод, введете ли вы войска? К тому времени я уже достоверно знал, что это произойдет. Помимо всего прочего, я отвечал за связи с некоторыми нелегальными компартиями — западногерманской, турецкой, иранской ТУДЕ и по поручению ЦК выяснял их реакцию на предстоящее. Все, конечно, одобряли. Но что я мог ответить Милану? Правду? Никогда. И повторись ситуация сейчас, я сделал бы то же самое. Все остальное было бы переходом на другую сторону.
ПУБЛИКА, как, впрочем, и мы в студенческую пору, представляет дипломатическую работу «ежедневным высоким подвигом». В жизни все сложнее. Я вспоминаю, как по чисто прагматическим соображениям приходилось идти на развитие отношений с Западной Германией вопреки интересам нашего союзника — ГДР. В моем присутствии посол трактовал это руководству Восточной Германии как волю Москвы. Диктат всегда характеризовал нашу дипломатию, но разве США, входя на Гренаду или Гаити, действуют иначе?
И все же я считаю печальным то обстоятельство, что, за исключением известного случая с Эдуардом Амвросиевичем Шеварднадзе, не было ни одной попытки отставки с дипслужбы по несогласию. Да, «неудобных» людей изживали. Но открыто никто, кроме бывшего министра, о своем несогласии не заявлял.
КОГДА В 1971 ГОДУ я получил назначение советником (должность — ведущая в посольской иерархии) в ГДР, как раз осуществлялась «мягкая посадка» — замена Ульбрихта на Хонеккера…
Что из себя представляло наше посольство в Берлине, где я провел почти 15 лет своей жизни? Посол, два советника-посланника и десяток различных советников. Все с диппаспортами, но неизвестно, кто чем занимается. Ситуация почти неуправляемая. Советник по сельскому хозяйству — бывший министр и еще представитель Академии наук, советники по культуре… Мы сами путались, кто есть кто.
Однажды один из советников, человек с официальным статусом, отправился в информационное агентство АДН и стал выяснять, каковы будут условия объединения Германии. После этого в местном Политбюро поднялась паника, звонки, объяснения с послом…
Условия в ГДР, где посол являлся главным консультантом местного генсека, отличались своеобразием. Советник-посланник садится за руль (шофера не брали, чтобы не было лишней утечки), вешает на машину запасные номера (благодаря хорошим отношениям с разведчиками у меня всегда их было достаточно) и везет посла на конспиративную квартиру рядом с Трептов-парком. А там уже ждет член Политбюро Вернер Ламберц, официальный наследник Хонеккера, и говорит, что последнего надо снимать… Несколько позднее Ламберц погиб при загадочных обстоятельствах в Триполи. Вертолет, на борту которого он находился, разбился при взлете.
Надо сказать, что бывший руководитель «Штази» Мильке и его люди фактически конспирировали против Хонеккера, и это, пожалуй, было одной из причин его падения (хотя крах ГДР, конечно, был предопределен внутренними причинами). Мильке, который сегодня сидит в тюрьме, был готов работать в связке с Ламбер-цем, чтобы сохранить свое ведомство и себя во главе при новом руководстве. Крючков несомненно об этом знал, но не сделал ничего, чтобы помешать им. А затем тот же путь проделал и сам, конспирируя уже против Горбачева.
«ПО ДОЛГУ СЛУЖБЫ» я должен был иметь неформальные контакты с немцами, быть, что называется, «своим». Иногда происходили забавные случаи. Как-то в три часа ночи в посольстве открывается дверь, заходит министр строительства ГДР и говорит: «Слушай, спасай! Мы тут с приятелем гульнули, а моя-то такой скандал закатит…» Что делать? Сажаю его в машину, везу домой, там извиняюсь перед женой, и до утра мы сидим общаемся. И вдруг раздается стук в дверь и заходит сосед хозяина — первый заместитель тамошнего министра внутренних дел, видит меня, меняется в лице. И спустя очень непродолжительное время приходит на меня жалоба: мол, злоупотребляю своим положением и вообще — злоупотребляю… Вот как бывает, когда идешь навстречу…