«Если», 1995 № 02
Айзек Азимов
РОБОТ, КОТОРЫЙ ВИДЕЛ СНЫ
Ночью я видел сон, — спокойно сказал LVX-1.
Сьюзен Келвин молчала. Лишь едва заметная тень мелькнула на ее лице, покрытом глубокими морщинами, — вечными спутниками старости, мудрости и опыта.
— Убедились? — нервно спросила Линда Рзш. — Все, как я вам говорила! — Она была еще молода и не умела сдерживать эмоции.
Келвин кивнула.
— Элвекс, — тихо сказала она, — до тех пор, пока не произнесено твое имя, ты не будешь говорить, двигаться и слышать.
Ответа не последовало: робот уже был нем и неподвижен, как чугунная болванка.
— Дайте мне ваш код допуска, доктор Рэш, — попросила Келвин. — Или, если хотите, введите его сами. Мне нужно исследовать структуру его мозга.
Руки Линды на мгновение зависли над клавиатурой. Она принялась было набирать код, но сбилась и начала снова. Наконец на экране появилась схема позитронного мозга робота.
— Вы разрешите мне немного поработать? — спросила Келвин.
Линда молча кивнула. Попробовала бы я отказать, подумала она. Отказать Живой Легенде робопсихологии!
Сьюзен Келвин повернула экран в более удобное положение, взглянула на схему, и вдруг ее высохшие пальцы метнулись к клавиатуре и мгновенно набрали команду — так быстро, что Линда не успела даже заметить, какие клавиши были задействованы. Изображение на экране сместилось, стало подробнее. Келвин, едва взглянув на него, снова опустила пальцы на клавиатуру.
Лицо Сьюзен оставалось бесстрастным, но мозг, должно быть, работал с невероятной скоростью: все модификации и структуры были замечены, поняты и оценены. Поразительно, подумала Линда. Даже для самого поверхностного анализа подобных структур нужен, как минимум, карманный компьютер, а старуха читает позитронные схемы так же легко, как Моцарт — партитуры симфоний!
— Ну, и что же вы с ним сделали, Рэш? — спросила, наконец, Келвин.
— Поменяла фрактальную геометрию, — слегка смешавшись, ответила Линда.
— Ну, это-то я поняла. Но зачем?
— Я… этого еще никто не делал… Мне казалось, что это может усложнить структуру, и мыслительные процессы робота по характеристикам приблизятся к мышлению человека.
— Кто-нибудь посоветовал? Или сами додумались?
— Нет, я ни с кем не консультировалась. Я сама…
Келвин медленно подняла голову, и ее тусклые старческие глаза остановились на лице Линды.
— Сама?! Да как вы посмели? Кто вы такая, чтобы пренебрегать советами? Вы — Рэш[1], и этим сказано все! Даже я — я, Сьюзен Келвин! — не решилась бы в одиночку на такой шаг!
— Я боялась, что мне запретят…
— Конечно! Иного и быть не могло.
— Меня… — голос Линды прервался, хотя она всеми силами старалась держать себя в руках. — Меня уволят?
— Может быть, — равнодушно бросила Келвин. — А может, повысят в должности. Это будет зависеть от результатов нашей сегодняшней работы.
— Вы хотите разобрать Эл… — Линда осеклась. Имя робота, произнесенное вслух, включило бы его прежде времени. Более грубой ошибки и представить было невозможно.
Она вдруг обратила внимание, что карман костюма старухи странно оттопыривается. Линда приготовилась к худшему: судя по очертаниям, там был электронный излучатель.
— Поживем — увидим, — сказала Келвин. — Этот робот может оказаться слишком ценной вещью, чтобы мы могли позволить себе подобное удовольствие.
— Не представляю, как машина способна видеть сны…
— Вы подарили ему мозг, удивительно похожий на человеческий. Человек с помощью снов освобождается от накопившихся за день неувязок, несообразностей, алогизмов, путаницы… Возможно, с мозгом этого робота происходит то же самое. Вы спрашивали его, что именно ему снилось?
— Нет. Как только он сказал, что видел сон, я немедленно послала за вами. Эта задачка не для моих скромных способностей.
— Вот как! — на губах Келвин мелькнула едва заметная усмешка. — Оказывается, ваша глупость все же имеет границы. Это вселяет надежду… Что ж, попробуем разобраться в том, что произошло. Элвекс! — внятно произнесла она.
Робот поднял голову.
— Да, доктор Келвин?
— Почему ты решил, что видел сон?
— Была ночь, доктор Келвин, — ответил Элвекс, — и было темно. И вдруг я увидел свет, хотя вокруг не обнаружилось ни одного источника света. И я увидел что-то, чего на самом деле не могло существовать— насколько я могу судить об этом. И то, что я делал, было странно… Я начал искать слово, которое соответствовало бы такому состоянию, и нашел его — «сон». По значению оно подходило, и я решил, что спал.