— Никто точно не знает, сколько. Количество их ежедневно растет.
— Сколько же времени придется доказывать, что мы ничего не нарушали?
— Успокойтесь, этого не потребуется. Если бы приходилось доказывать все до конца, то до сих пор не завершилось бы слушание и самого первого в нашей истории дела. Но для того, чтобы ограничить слушания во времени, установлен принцип аналогии: если вам удалось доказать, что вы невиновны в нарушении тринадцати самых серьезных законов, то принимается, что по аналогии вы и в остальных нарушениях не виноваты. Ну, за исключением какого-то одного, не самого страшного.
— Значит, все-таки в чем-то виновны?
— Но мы же не можем допустить, чтобы кто-то был привлечен без всяких оснований. Нарушение обязательно. Обычно обвиняемый признается в нем сам, добровольно и откровенно, выбрав то, что ему более по вкусу и грозит минимальным наказанием. Это несложно, потому что доказывать истинность признания не нужно, свидетели к этому даже не привлекаются. В таких случаях суд ограничивается гуманной мерой: только конфискацией имущества.
— А без этого никак нельзя?
— Понимаете ли, содержать Великий Сброд стоит немалых денег. Поначалу средства брали из бюджета, но бюджет не выдержал, хотя до того успели сменить десяток начальников департамента финансов. Сейчас мы оказались в долгах у всего галактического региона. Вот Сброду и пришлось перейти на самоокупаемость, а откуда ему еще взять денег, как не от конфискаций?.. Ага! Слышите?
— Что случилось?
— Как я и предполагал, объявили перерыв.
— Но до обеда еще как будто…
— Не на обед. Чтобы собреды могли подраться не перед столом руководства, а подальше отсюда. В подвальном этаже есть специальный зал, где можно вступить в единоборство с оппонентом любым способом: на шпагах, дубинках, даже на пистолетах, правда, с резиновыми пулями. Наши собреды, однако, предпочитают попросту — на кулачки. Подерутся, напряжение спадет, и можно будет продолжать обсуждение.
— Но о чем они, собственно, спорят? Разве тут есть хоть кто-нибудь, кто сочувствует нам?
— Вовсе не нужно, чтобы кто-то вам сочувствовал. Важно, что есть немало собредов, не поддерживающих председателя: одни потому, что он слишком мягок, другие потому, что жестковат, мало ли по какой причине. И они, естественно, пользуются любым поводом, чтобы выступить против его точки зрения. Вы или не вы — не имеет значения.
— Ну что ж, и на том спасибо.
— Что касается сочувствующих, — сказал прекослов, — то мы сейчас и займемся их поисками. Как говорится, выворачивайте карманы.
— Но вы же прекрасно знаете, что у нас ничего нет.
— Однако вы ведь договорились с покупателем. Я уверен, что он доставит вам деньги прямо сюда. На час-другой нам поверят в кредит. Надеюсь, коммерсант не знает еще об угоне корабля. А сейчас подошло время заручиться поддержкой кого-нибудь из собредов.
— В такой суматохе?
В самом деле, хотя перерыв и был объявлен, собреды не дотерпели до подвального зала, и драка завязалась тут же, перед столом президиума. Кто-то таскал кого-то за бороду, кто-то уже валялся на полу и его пинали ногами, у противоположного конца стола стенка шла на стенку. Стоял дикий шум. Спокойными оставались лишь солдаты, они с удовольствием смотрели даровой спектакль, заключали пари и, судя по отдельным репликам, были свидетелями таких сцен уже не раз.
— Погодите, прекослов, — сказал Федоров. — Я пойду с вами. Могу пригодиться при вербовке.
— Как-как вы назвали это?
— Профессиональный термин, — сказал Федоров ухмыльнувшись.
Федоров вслед за Аласом медленно пробирался к столу. Драка разрасталась, как пожар на складе боеприпасов. В воздухе летали сумки, блокноты, законопроекты, выломанные подлокотники кресел. Приходилось увертываться.
— Какие темпераменты! — проговорил Федоров.
— Приближаются перевыборы, — пояснил Алас.
— Неудивительно, что нервы у всех натянуты. В такой обстановке трудно выбрать кандидата.
— А вы ищите того, кому достается больше всех.
Они огляделись, насколько это было возможно.
— Богатый выбор, — похвалил советник. — Вон, смотрите, того совсем прижали. Какой джеб! Такой удар не стыдно вынести на профессиональный ринг! Однако партнер еще сопротивляется, нас это не устраивает. Ищите того, кто уже ушел в глухую защиту. Ага! То, что нужно!
И он, решительно расталкивая дерущихся, устремился в угол зала. В этом углу события приняли воистину трагический оборот. Четверо собредов избивали одного, уже лежавшего на полу и лишь закрывавшего голову руками. Лицо поверженного было в крови. Нападавших это лишь раззадоривало.