— Я уверен, шеф будет доволен таким достижением. Отлично. С нетерпением жду выписки. Я буду рукой Аллаха, сеятелем добра среди неправедных и погрязших в разврате.
— Иншалла, — серьезно сказал доктор. — Если пожелает Аллах.
— Хвала Аллаху, — отозвался я, пристыженный искренней верой, прозвучавшей в его голосе.
— Остался еще один момент, а потом мне хотелось бы поделиться с вами соображениями, касающимися философии, которой придерживаюсь я. Во-первых, и вы наверняка об этом знаете, в мозгу — точнее, в гипоталамусе, — есть центр удовольствия, который можно стимулировать искусственным образом.
Я сделал глубокий вдох:
— Да, слышал об этом. Говорят, ощущение потрясающее…
— Подопытные животные и люди, которым дают возможность самим стимулировать «центр удовольствия», часто забывают обо всем на свете: о еде, питье, о других потребностях организма, — и продолжают возбуждать себя, пока не погибнут. — Его глаза сузились. — О нет, господин Одран, ваш центр удовольствия мы не трогали.
Ваш… шеф решил, что искушение будет слишком сильным, а у вас масса более важных дел, чем устраивать себе какой-то псевдорай.
Не знаю, хорошая это новость или плохая. Я, конечно, вовсе не хотел бы тихо зачахнуть, истощив свой организм бесконечным квазиоргазмом. Но с другой стороны, если придется выбирать между подобной перспективой и свиданием с парочкой озверевших психопатов-убийц, вполне возможно, в момент слабости я отдам предпочтение первому. Невероятное наслаждение, которое никогда не кончается, не теряет первоначальной остроты…
С непривычки придется нелегко, но со временем приноровлюсь.
— Рядом с центром удовольствия, — продолжал доктор Еникнани, — расположен участок, вызывающий необузданную ярость и агрессивность. Это также центр наказания. При его стимуляции человек испытывает страдание, по силе не уступающее экстазу во время воздействия на центр удовольствия. Так вот, данный участок мы обработали. Ваш шеф посчитал, что это может оказаться полезным при определенных обстоятельствах; кроме всего прочего, он получает возможность вас как-то контролировать. — Доктор говорил подчеркнуто неодобрительным тоном. Я, естественно, тоже не испытывал особой радости. — Если вы сами решите «включить» центр наказания, можете превратиться в ужасное существо, настоящего ангела-мстителя, которого невозможно остановить. — Он замолчал; доктор явно считал профанацией высокого искусства нейрохирургии то, что приказал сделать Фридландер-Бей.
— Мой… шеф обдумал все до последней детали, верно? — произнес я с горькой насмешкой в голосе.
— Да, очевидно. То же самое должны сделать и вы. — После этого доктор неожиданно наклонился и положил мне руку на плечо. Подобный жест сразу изменил тон разговора. — Мистер Од-ран, — произнес он очень серьезно, глядя мне прямо в глаза, — я знаю, почему вы решились на операцию.
— Ага, — промычал я, с любопытством ожидая продолжения.
— Во имя Пророка, да будет с ним мир и благословение Божие, вы не должны страшиться смерти.
Этого я не ожидал.
— Ну, вообще-то я не особенно размышляю на подобные темы… Но ведь электронные штуки, которыми вы напичкали мой мозг, не настолько опасны?
Если честно, я действительно боялся, что, произойди что-то не так, и я рискую стать идиотом, но уж никак не трупом. Нет, такое мне в голову не приходило.
— Вы не поняли меня! Я говорил совсем о другом. Когда вы покинете госпиталь и начнете деятельность, ради успеха которой претерпели все тяготы, изгоните из сердца страх. Великий английский мудрец Виллиам аль-Шейк Сабир в своей замечательной пьесе «Король Генрих Четвертый, часть первая» говорит:
«Жизнь — игрушка для времени, а время — страж вселенной — когда-нибудь придет к концу». Как видите, смерть ожидает всех нас. От нее не скрыться, не убежать; смерть — благо, ибо это — врата, через которые человек попадает в рай, — да будет благословен его Создатель. Итак, исполняйте свой долг, господин Одран, и пусть не смущает вашу душу недостойный страх перед смертью!
Просто замечательно: мой врач оказался еще и мистиком-суфием! Я не знал, как отреагировать, и молча разглядывал его физиономию. Доктор сжал мое плечо и выпрямился. — С вашего разрешения, — произнес он. Я слабо взмахнул рукой:
— Пусть сопутствует тебе удача.
— Мир тебе, — произнес от традиционную фразу.