Я повернул к Восточным воротам. Чем ближе к стене, тем больше людей вокруг: соседи по кварталу, идущие в город так же, как туристы, спешащие насладиться прелестями Будайина в «безопасное время». Они обманывают себя, конечно: у чужака одинаковые шансы попасть в беду как ночью, так и ясным днем.
На углу Четвертой улицы городские службы воздвигли небольшую баррикаду там что-то чинили. Я прислонился к загородке, стараясь не упустить детали переговоров уличных шлюх, вышедших на ранний промысел, а может быть, если ночь оказалась неудачной, все еще рыскающих в поисках подходящей добычи. Я слышал подобные диалоги несчетное число раз, но Джеймс Бонд заставил меня заново взглянуть на феномен модиков, гак что сейчас знакомый спектакль приобретал новое значение.
— Садам, йа бинт, — произнес коротконогий, тощий мужчина, потенциальная «добыча». Он был одет на европейский лад и говорил по-арабски так, словно выучил язык за три месяца в школе, где ни ученики, ни учитель никогда в жизни и близко не подходили к местности, где произрастают финиковые пальмы.
«Охотница» превосходила его ростом фута на полтора, учитывая длину острых каблуков ее черных сапожек. Скорее всего это не фема, а обрезок или предоперационный гетеросек. Но «добыча» либо ничего не заметил, либо ему было все равно. Так или иначе, она выглядела впечатляюще. Все уличные охотницы в Будайине просто должны так выглядеть, чтобы их заметили среди прочих достопримечательностей. Тип скромненькой, бесцветной домохозяйки здесь не распространен. На шлюхе было короткое воздушное черное платье с оборками, с открытой спиной и откровенным вырезом спереди, без рукавов, опоясанное тяжелой серебряной цепочкой, с которой свисали католические четки. Ее лицо, раскрашенное в пурпурные и оранжевые тона, выделялось кричаще-ярким пятном на фоне прекрасных золотисто-каштановых волос, уложенных так искусно, что меркли все известные науке законы.
— Хочешь поразвлечься? — Как только она открыла рот, мне стало ясно, что в каждой клетке этого тела еще полно мужских хромосом, что бы там ни скрывалось под короткой юбкой.
— Может быть. — «Добыча» осторожничал.
— Ищешь что-нибудь особенное? Парень нервно облизнулся.
— Я надеялся найти Ашлу.
— Ой, деточка, извини. Что угодно — губки, ножки, ноготочки, но вот Ашлы нет. — Она на секунду отвернулась и сплюнула. — Вот, иди к той девочке. По-моему, у нее есть Ашла. — Фема указала на свою подругу, стоявшую неподалеку. Ту я знал.
Парень благодарно кивнул и направился к ней. Я случайно встретился взглядом с охотницей.
— Дерьмовые дела, милый, — произнесла шлюха с коротким смешком. Мгновение спустя она уже озирала окрестности в поисках типа, который обеспечит ей завтрак. Через несколько минут подвернулась очередная жертва, состоялся точно такой же разговор:
— Ищешь что-нибудь особенное?
Новый кавалер был выше и плотней первого.
— Бриджит? — произнес он извинительным тоном.
Она порылась в черной пластиковой сумочке и вытащила коробку с модиками.
Модуль немного больше, чем училка. Ее обычно вставляют в специальное гнездо, находящееся в модике, а если ничего больше не можешь принимать или хочешь для разнообразия побыть самим собой, — прямо в мозг. Зажав в руке пластмассовый модик розового цвета, охотница сунула коробку обратно.
— Вот она, женщина твоей мечты. Бриджит постоянно спрашивают, эта девочка с фантазией. Она стоит дороже. — Я знаю. Сколько?
— А ты сам как думаешь? — сказала шлюха, смутно подозревая, что парень легавый и хочет поймать ее на слове. Время от времени это происходило, когда обнаруживалcя дефицит неверных, и религиозным властям приходилось переключаться на таких, как она.[1]
— Сколько можешь заплатить?
— Пятьдесят? — За Бриджит, паренек?!
— Сто?
— Плюс пятнадцать за помещение. Пошли, мой сладенький.
И они, рука об руку, зашагали по Четвертой улице. Как прекрасна любовь…
Я уже имел удовольствие познакомиться с «Ашлой» и «Бриджит»; интересно, что представляют собой другие модики в коробке шлюхи? Так или иначе подобное знание никак не стоит ста киамов (плюс пятнадцать за помещение). Теперь эта тициановская красотка приведет к себе своего милого, вставит модик Бриджит и превратится в нее: обретет сознание Бриджит, ее мысли, чувства, манеры; и так всякий раз с любым — мужчиной или первом, фемой, обрезком или гетеросеком, кто подключится к данному модику.