Вечером я посмотрел «Харриганоманию» по телевизору, а видеомагнитофон тем временем добросовестно записывал передачу. Типичное телешоу: сплошная апологетика при. минимуме содержания. Тина Сторм принимала гостей — различных знаменитостей, — которым задавала вопросы, типа: «Какой эпизод вам больше всего нравится?» и «Что значат Харриганы лично для вас?» Джей Вебер ответил, что они «островок спокойствия в то смутное время, местечко, куда можно заглянуть за молоком и пирожками, хотя кругом царит бардак, все твои друзья воюют во Вьетнаме, а девчонки отшивают на первом же слове». Шеннен Догерти, в футболке с надписью «Не возражаете?», заметил, что «всякий желал бы иметь своим отцом такого человека, как Проф Харриган». Арнольд Шварценеггер заявил: «Харриганы пропагандируют семейные ценности».
Затем ведущая пустила слезу: последовало сверх-эмоциональное прощание с актером, который играл Профа Харригана и погиб в авиакатастрофе, когда летел куда-то на гастроли. Слезы также были пролиты над мальчиком, исполнявшим роль Джоуи Харригана и умершим в 1980 году от наркотиков. Далее на экране под громовые аплодисменты появилась актриса, которая играла Матушку; впрочем, ее быстро убрали, поскольку выглядела она не слишком привлекательно и к тому же была в стельку пьяна.
Тина Сторм принялась зачитывать отрывки из писем от тысяч и тысяч детей, которые, посмотрев сериал, решили сбежать из дома, чтобы стать членами семейства Харриган. Тина объяснила, что в конце концов студии пришлось выступить с официальным заявлением: мол, Харриганы — персонажи вымышленные, поэтому детям следует оставаться со своими собственными родителями и примириться с такой участью.
Шелдон Браун в передаче не участвовал, а поскольку не дал разрешения показывать эпизоды, зрителям представили фильм «Семейство Харриганов на сцене» и различные косвенные свидетельства: комиксы, настольные игры по мотивам сериала, куклы с лицами персонажей и даже игральные карты «Харриганы».
Под конец все приглашенные знаменитости поднялись на сцену и спели Песню.
Линда вернулась домой в десять. Мы поужинали сэндвичами, и я лег, а она включила видеомагнитофон. Я немного почитал, потом попытался заснуть. Та половина кровати, на которой спала Линда, по-прежнему пустовала: признаться, я потихоньку начал к этому привыкать. Отсыпалась жена обычно по утрам, а я вставал в восемь, чтобы махнуть после завтрака в Нью-Йорк. Мы с Линдой словно обитали в разных мирах.
Может, я веду себя неправильно? Может, пойти поговорить с ней или слегка подурачиться? Я накинул халат, вышел в коридор и остановился в дверях гостиной. Линда сидела на кушетке, по ее щекам текли слезы. Не помню, когда я последний раз видел жену плачущей. Губы Линды шевелились, она беззвучно повторяла слова, что доносились из динамика: «Каждый из них свое счастье нашел — Нэнси и дети, профессор с женою. Пусть же вокруг будет всем хорошо. Знай, что семейство рядом с тобою».
Я направился обратно в спальню. Линда даже не повернула головы.
Едва мы познакомились с Линдой, в наших отношениях возникла натянутость, которую я объяснял разницей в возрасте: как-никак, ей было всего двадцать, а мне двадцать девять. С годами мы все лучше узнавали друг друга, но некоторая напряженность оставалась.
На следующее утро, в субботу, я твердо решил поговорить с Линдой. Она оказалась в гостиной — сидела на кушетке и читала газету, а по телевизору шел какой-то черно-белый фильм сороковых годов.
— Ну как, понравилась тебе передача?
— Спрашиваешь!
— Я тоже ее посмотрел. — Линда метнула на меня взгляд, исполненный неподдельного интереса, чего не было давным-давно. Однако проблеск любопытства немедленно угас, когда я добавил: — И, признаться, впечатления она на меня не произвела.
— Естественно. Ведь ты не раз говорил, что не одобряешь телевидение в принципе. Я и не ожидала, что тебя, как говорится, проймет.
— А ты не хочешь мне помочь? Объясни, пожалуйста, что тебя так привлекает в Харриганах?
— Линда пожала плечами; я понял, что причинил ей боль, но не стал отступать. — Ты ведь прекрасно понимаешь, что сюжет этой нелепой передачи не имеет никакого отношения к реальной жизни?
— А что в этом плохого? — Линда не пыталась скрыть своего раздражения, что позволяла себе крайне редко, даже реже, чем слезы. — Мы все устали от этой «реальной жизни». Мне целый день приходится обслуживать покупателей, а когда возвращаюсь домой, я просто хочу расслабиться и отдохнуть. Понимаешь? Отдохнуть, отвлечься от забот, да просто-напросто забыться! И «Семейство Харриганов» для меня — лучший отдых. Какое преступление я совершила?