— Какую еще дорогу? — вспылила Мэгги.
— Пусть едет куда хочет. Наудачу…
И Дейв сунул в рот трубку.
Прагматичная Салли-Энн наотрез отказалась ввязываться в подобную авантюру и настояла, чтобы ее подбросили обратно в офис. Мэгги, напротив, была полна решимости убедить меня в том, что я сошел с ума, а «Большого Мака» вдруг потянуло на лоно природы. Машина тронулась, и я, недолго думая, выбрал маршрут, который знал назубок, то есть дорогу домой, в Ферриер Мэлвис. Мы таращились изо всех сил, но не увидели ровным счетом ничего. Минут через пятьдесят я подогнал «ягуар» к нашему крыльцу. «Рено» на месте не оказалось: надо понимать, жена действительно отправилась за две (теперь, по-видимому, за четыре) мили в Хорнтон добывать семена.
С нами, повторяю, ровным счетом ничего не случилось, не считая того, что дорога стала вдвое длинней обычного.
— Давайте зайдем и выпьем по рюмочке, — сказал я. — Хочется взглянуть, что Сара сотворила с нашей лужайкой.
— Хорошо, что хоть у кого-то в семье есть голова на плечах! — заметила Мэгги. — Между прочим, Алан, ты отдаешь себе отчет, что тебе придется еще везти нас обратно в город?
— Что?
— Ты же должен забрать свою собственную машину…
Да поможет мне Бог!
— Тогда, значит, есть надежда обнаружить что-либо на обратном пути.
Мэгги расхохоталась.
Мы вошли в дом. Я выставил из бара бутылки, достал бокалы, а сам прошел прямиком на кухню.
На лужайке чернела полоска земли — ярдов десять в длину, ярд в ширину. Дерн, который обошелся нам в кругленькую сумму двумя годами раньше, сейчас был свален грязной кучей рядом, во дворике. В черной земле вертикально, черенком вверх, торчала лопата.
Сколько времени это могло занять? Полчаса? Наверное, даже меньше. После чего Сара решила, что закончить работу с тем же успехом могу и я. И поспешила в Хорнтон.
В любом случае, это было несколько часов назад. Еще до обеда. А сейчас половина четвертого.
Я бегом вернулся в гостиную, где уже булькал разливаемый по бокалам джин.
— А где лед, Алан?
— В морозилке. Мне нужно позвонить.
Номер лавочки в Хорнтоне я нашел в красной книжечке подле телефона — жена сама вписала его туда своим аккуратным почерком. И миссис Как-ее-там ответила мне, что Сара действительно заглядывала туда и купила семена. Когда? Около десяти утра. А потом отправилась домой.
Расстояние — две мили (теперь, быть может, четыре). Пять часов назад. Я повернулся к гостям.
— Сара исчезла. Она наткнулась на точку выхода…
«Ну конечно, — я осознал это сразу же после того, как довел «ягуар» с пассажирами до личной стоянки Дейва перед зданием фирмы, — мы не могли найти точку выхода как раз потому, что искали ее. А ведь тут все должно зависеть от работы подсознания…»
Вновь пересев на «вольво», я погнал домой с безрассудной скоростью, стремясь покрыть вдвое большее расстояние за привычное время.
Нацедив себе «птичку» побольше и покрепче — демонстративный жест на пользу подсознанию, — я включил телевизор и добрый час просидел у экрана. Сообщения о пропавших без вести шли потоком. Подлинная эпидемия исчезновений, воистину новый Гамельн. На одних только Британских островах сотни тысяч отправились по зову Дудочника2 в неведомые миры. И многим для этого понадобилось всего-то повернуть за угол. Или дотащиться до дальней ограды собственного участка…
Совершенно пьяный, я сделал в тот вечер на «вольво» несколько диких рейсов в Хорнтон и обратно. Но и пьяный я, увы, точно знал, чего хочу. Кончилось все это тем, что я заснул в одиночестве. Прежде чем «птичка» сморила меня, я успел еще промочить подушку хмельными слезами…
…и проснулся на рассвете с больной головой под пересвист настоящих птичек, вьюрков и дроздов. Первым делом я включил радио.
— …явные признаки, что за последние часы эффект нарастания дистанций пошел на убыль… — обрушились на меня безжалостные слова.
— Сара! — отчаянно позвал я, но мне никто не ответил.
Натянув брюки и сунув ноги в ботинки, не умывшись, не причесавшись, я метнулся вниз к машине. Уже через две минуты я летел, как сумасшедший, к пустошам. И следующие три часа носился между Ферриер Мэлвис и Лончестером, включив приемник и слушая, как мне с нарастающим оптимизмом докладывают, что «пространственная аномалия» уменьшается так же быстро и необъяснимо, как появилась.
«Сара! Моя Сара! Где ты?»
Я гнал машину с остервенением гамельнской крысы, по старости отставшей от остальных. Аномалия исчезает, выходы в неведомые миры затягиваются без швов!
2
Английский поэт Роберт Браунинг (1812–1899) написал стихотворение, использовав сюжет известного немецкого сказания о гамельнском крысолове. Волшебник, выманивший из города всех крыс, а затем детей, у Браунинга получил кличку Дудочника. (Прим. перев.).