Перед воинами стоял человек, стройный и высокий, вдвое выше Элрика, и совершенно обнаженный. Пустые глаза, по подбородку, будто у слабоумного, течет слюна… Существо широко раскинуло руки, явно намереваясь схватить разом обоих противников.
Элрик и Хмурник молча ждали. В тот самый миг, когда унай устремился к ним, они дружно взмахнули клинками. Меч Хмурника рассек существу руку, а Бурезов отрубил ему два пальца. Унай опять преобразился — стал сначала осьминогом, затем громадным тигром, потом тем и другим одновременно, а в конечном итоге превратился в камень с трещиной посредине. Эта трещина была усеяна острыми белыми зубами, а чуть ниже виднелась другая, из которой сочилась кровь.
Элрик неожиданно метнулся к камню и одним ударом разрубил его пополам.
Поразив камень, черный клинок издал нечто вроде булькающего смешка. Погибший унай приобрел свое истинное, свиноподобное обличье.
Воины перевели было дух, однако сражение еще не кончилось. К ним приближалось следующее чудовище — крылатая змея, оранжевое тело которой свернулось в тысячу колец. Элрик взмахнул мечом, но змея легко ускользнула.
По всей видимости, гибель сородичей кое-чему научила унаев. Неуловимое движение — и Элрик оказался в одном из змеиных колец. Уносясь в небо, не в силах шевельнуться, он беспомощно наблюдал за безуспешной борьбой Хмурника, который бился в объятиях другого чудовища.
Элрик приготовился к смерти. Он надеялся умереть быстро и здесь, а не от руки Телеба К’аарны, уже давным-давно обещавшего ему медленную и мучительную смерть. Но унай, похоже, ничего подобного не замышлял. Мерно взмахивая крыльями, он летел на север — туда, где принца и Хмурника, несомненно, поджидал коварный чародей из Пэн-Тэнга.
Глава 3
Схватка в небе
Пала ночь, однако унай, похоже, и не думали приземляться.
Как Элрик ни старался, ему не удалось ослабить змеиную хватку. Стискивая рукоять своего рунического клинка, он прикидывал, что же предпринять.
Вспомнить бы заклинание…
Если унаев и впрямь послал Телеб К’аарна, то… Нет, об этом лучше не думать.
Заклинание, заклинание… Поможет ли ему власть над элементалами — духами земли, воды, воздуха и огня? В конце концов Элрик решил обратиться за помощью к Филит, Владычице птиц, что обитала в одном из параллельных измерений, но снова не смог вспомнить заклинание.
Впрочем, даже хорошо. Сначала нужно настроиться — упорядочить мысли, подобрать ритм, а когда вспомнятся слова, воспроизвести их в точности, поскольку иначе Филит не вызвать — ей, как и Эриоху, упрямства и заносчивости не занимать.
До принца донесся приглушенный окрик Хмурника.
— Что стряслось? — крикнул Элрик в ответ.
— Я просто хотел узнать, жив ты или нет.
— Пока жив. Правда, замерз как собака.
Кираса и шлем Элрика покрылись слоем льда.
Принц постарался забыть о холоде и не думать ни о чем, чтобы отыскать наконец в каком-нибудь укромном уголке сознания унаследованные от предков заклинания.
Потихоньку начало светать. Вскоре на землю упали первые лучи солнца, обагрившие снежное покрывало. Под крыльями унаев расстилалась бескрайняя равнина, над которой, на льдисто-голубом небе, сверкало алое солнце.
Неужели вспомнил? Элрик на всякий случай вознес молитву своим не заслуживающим ни доверия, ни тем более благодарности богам.
Он провел языком по застывшим от холода губам, вдохнул студеный воздух, закашлялся, вскинул голову и начал произносить диковинные слова Древнего Наречия Мелнибонэ — слова, которые ныне вряд ли сумел бы произнести кто-то другой.
— Филит, — позвал Элрик и принялся читать заклинание. Рукоять Черного Клинка неожиданно потеплела, принц внезапно ощутил прилив сил. Могущество заклинания состояло не только в словах. Требовалось вдохновение, нужно было вызывать зрительные образы, чувствовать, пробуждать воспоминания. А иначе не стоило и пытаться.
Столетия назад правители Мелнибонэ, наделенные даром колдовства, заключили с Владычицей птиц союз. Любая птица, залетевшая на остров, могла чувствовать себя в безопасности. Клятву никто не нарушал, поэтому со временем Призрачный Город, Имррир, превратился в пристанище для великого множества пернатых.
Призывая Филит, Элрик уповал на то, что она вспомнит о древней клятве. Правда, Имррир ныне лежит в руинах, и птицы туда больше не залетают…