— Придется позволить, мистер Геррик. Как некогда сказала одна моя приятельница: «Полагаю, это станет началом долгой и прекрасной дружбы». — С царственным величием она протянула ему руку. — А теперь поднимайтесь с постели и идемте со мной. Мне не терпится вам столько всего показать!
Кир Булычев
РОКОВАЯ СВАДЬБА
Раз в полгода писатель Кир Булычев навещает своих старых друзей, проживающих в Великом Гусляре, и знакомит читателей журнала «Если» с событиями, которые произошли за время его отсутствия. На этот раз поездка заняла гораздо больше времени, ибо очередной вызов судьбы, брошенный жителям славного города, имел весьма привлекательный облик.
Август завершался солидно, как в старые времена. Листва еще не пожелтела, но помутнела и пожухла, зато небо было бирюзовым, нежным, а по нему плыли облака пастельных тонов.
В понедельник Удалов возвращался с садового участка, вез сумку огурцов, два кабачка, банку собственноручно засоленных помидоров. Еще на конечной автобус заполнился такими же огородниками, у рынка многие сошли, вместо них втекал городской, в основном молодой народ. Этот народ не обращал внимания на прелести августа и не хотел единения с природой, он хотел единения друг с другом.
Мускулистый парень ограждал свою спутницу от других пассажиров. Девица ему досталась фарфоровая, ясноглазая, вроде бы задумчивая, хотя ясно было, что задумываться ей не о чем.
В годы удаловской молодости таких девиц еще не рожали и не разводили. Главной частью Девицы были ноги, сооружения архитектурной ценности, соединявшие пол автобуса с подолом коротенькой юбочки, и грудь, рвущая тесную ткань одежд.
Удалов сошел первым, а парочка отправилась дальше. Навстречу шагал соседский Гаврилов. Он вел под руку длинноногую блондинку. В ее прозрачных голубых глазах отражалось небо. Удалов представил ее на освещенной сцене с лентой «Мисс Кандалакша» через плечо.
Где-то Удалов эту блондинку уже видел.
Ага, в автобусе. Только на ней должна быть другая надпись… что-то о памятнике архитектуры. Когда же она успела перебежать к Гаврилову от мускулистого парня?
При виде Удалова Гаврилов покрепче прижал к себе блондинку, а та потерлась грудью о плечо кавалера. Красиво потерлась. У нее все получалось красиво.
Наверное, близняшка той, что была в автобусе…
Удалов хотел было свернуть во двор, но тут его внимание привлекло зрелище куда необычней прежнего.
По той стороне гулял старик Ложкин, древний пенсионер районного значения, на поводке он вел тигра средних размеров. Удалов хотел было поздороваться, но раздумал, потому что понимал: если
Ложкин отзовется своим пронзительным голосом, тигр обязательно сорвется с поводка и набросится на Удалова. Так что Корнелий обратил взор к облакам и принялся бочком продвигаться к воротам дома № 16.
И тут пронзительный голос Ложкина все же догнал Корнелия Ивановича.
— Куси его! — кричал Ложкин. — Пришел Удалову конец!
Удалов оглянулся и в ужасе присел. Потому что тигр был готов к прыжку.
Длинное осиное тело хищника прижалось животом к пыльному асфальту, глаза сузились, пасть приоткрылась, чтобы розовому языку было сподручнее облизывать клыки. Тигр усмехался. Тигр уже представлял себе, как он растерзает тело Корнелия Ивановича.
— Ты что, умом тронулся, сосед? — послышался голос с неба. Словно архангел Гавриил затрубил в медные трубы.
И в самом деле — сверху пришло спасение.
Ксения, супруга Удалова, спускалась оттуда, медленно и неотвратимо.
Радость спасенного Удалова была столь велика, что он не сразу сообразил, каким же образом его жена научилась летать, причем не взмахивая руками, так как они были заняты сумками.
Ксения опустилась как раз между тигром и мужем.
— Кыш! — приказала она ужасному хищнику.
Тигр пополз задом, стараясь спрятаться за Ложкина.
— Ксения, — сказал Ложкин. — Ты неправа. Я только пошутил.
Оторопевший Удалов увидел наконец, как летает его жена — оказывается, у нее на спине был небольшой пропеллер. Где-то он читал о таком средстве. Но где, забыл.
— Корнелий возвращается с приусадебного участка, — сообщила Ксения. — Корнелий не совсем в курсе, как у нас развиваются события. Ты что, не заметил? Его же неделю не было.
Тигр лежал за Ложкиным, отвернувшись к стене, и делал вид, что его там не лежало.