— Конечно, нет. Мы ведь и так нарушили запрет.
— А эти… агентство «Голден гууз», тоже ваши? — спросил Удалов.
— Нет, это настоящие посредники, корыстные люди, не более того.
— Значит, ваш эксперимент подошел к концу? — спросил Минц.
— Вы совершенно правы. Это тоже будет небезынтересно узнать господину президенту Академии наук и всем вашим спецслужбам, которые, Лев Христофорович, после вашего необдуманного звонка в Москву вот уже сутки обсуждают, чего ждать: то ли третьей мировой войны, то ли всеобщего и полного разоружения.
— Но этого не произойдет?
— Ни того ни другого.
Удалов старался не слушать голосов и шуршания в кустах. Шум приближался с разных сторон. Видно, их хватились и искали.
— Минц, — сказал он профессору, — задавай последний вопрос и будем сдаваться — нас уже почти настигли.
Минц улыбнулся… Сторож напялил черные очки и стал похож на навозную муху.
— Были ли вы до конца искренни с нами? — задал Минц свой последний вопрос.
— Почти… — неопределенно ответил сторож, — остались мелкие детали.
— Такие ли уж мелкие?
Сторож рассмеялся:
— Все они поместятся в моей конической шляпе! На смех из-за памятников выпрыгнули стражи.
При виде сторожа вытянулись во фрунт, и первый из них сказал:
— Простите, гражданин председатель, мы искали сбежавших шоп-туристов из прошлого.
— Ничего страшного, — с доброй улыбкой ответил кладбищенский сторож, — получайте моих милых гостей, пускай отдыхают и возвращаются к себе домой. Удовлетворенными и обеспеченными синтетическим товаром. К сожалению, мы не смогли сохранить многие дары природы, но в имитации природы мы достигли больших высот. Все у нас имеется в копиях. Практически все. Иначе бы не выжить…
Сторож грустно усмехнулся, и стражи стояли вокруг в скорбном молчании.
С кладбища заехали в гостиницу за молодыми людьми.
Те вышли усталые, но довольные, как туристы после выходного дня. Их спутницы — рыжая хохотушка бритого парня и очаровательная скромница Миши Стендаля шли рядом, как стреноженные и усмиренные кобылки. Рядом и на полшага сзади. Очень выразительно.
Остальные туристы встретили их шутками, но шутки были незлыми, потому что все были удовлетворены путешествием.
Автобус провожали несколько покупателей в штатском, в том числе бабушка, расставшаяся со своей служанкой Галочкой.
Кавказец сидел за рулем. Чикита уселась на свободное место рядом с Удаловым и принялась красить губы.
— Устали? — спросил он сочувственно.
— Да нет, день был спокойный, — ответила женщина, — без скандала.
Удалов смотрел на Стендаля и Галочку. Они сидели по ту сторону прохода, нежно обнявшись. Стендаль учил Галочку песне о желтой подводной лодке. Галочка преданно внимала. «Как грустно сознавать, — подумал Удалов, — что она всего-навсего надувная кукла. И Мише никогда на ней не жениться».
— И надолго у вас контракт? — спросил Минц у Чикиты из агентства «Голден гууз».
— Завтра кончается, — призналась женщина. — А жалко. Я сама бы кое-что себе приобрела, но с вами разве успеешь? Столько времени на кладбище потеряли…
Минц, сидевший сзади, вздохнул так тяжело, что звук донесся до Удалова.
— Думаешь о том, что сказать президенту? — спросил Удалов обернувшись.
— Посоветую не вмешиваться, — ответил Минц.
— Чувствую, что наш поезд ушел.
— А что этот сторож про шляпу говорил?
— Его слова требуют внимательного анализа, — ответил Минц.
Отставник запел песню «Все выше, и выше, и выше, стремим мы полет наших птиц». Песня была бравая, военная, может, даже довоенная.
Некоторые стали подпевать. Кавказец Георгий, который сидел за рулем, тоже стал подпевать, но на грузинском языке.
Сошли у агентства. Было уже темно.
Удалова охватила тревога.
Нечто чуждое, как при инопланетном вторжении, присутствовало в воздухе Великого Гусляра. Пошатывались тени за заборами и кустами, пробежала собака служебной масти, далеко-далеко послышался шум танкового мотора… Когда Удалов с Минцем отошли от агентства шагов на пятьдесят и распрощались на углу с отставником и бритым парнем, который увлек за собой рыженькую девицу, в щели штакетника блеснул фонарь, уперся лучом в лицо Удалова, переметнулся к Минцу.
— Сдаемся, — сказал Удалов. — Желательно получить пощаду.
— Получите, — засмеялся президент Академии наук, выходя из-за фонарного столба. Он был в маскхалате, на голове фуражка с государственным орлом. — Как дела, ребята? А то нас тут комары зажрали.