— Привет, Сесилия! — воскликнул Сниффи.
Она, смерив его хмурым взглядом, отрезала:
— Я тебя сто раз просила, зови меня доктором Рассел.
Волосы ее утратили блеск, оправа очков держалась на проволочке и куске бинта, белая блузка после множества операций была запятнана кровью. Сниффи в который уже раз подумал, что, когда ей было тридцать пять, она выглядела куда привлекательнее, чем сейчас, став двадцатилетней.
— Чего ты злишься, Сесилия?
— Уходи, Сидни.
Сниффи с подозрением огляделся и, убедившись, что ее никто не слышал, прошипел:
— Не называй меня так.
— Так кто же из нас злится?
— Я принес тебе куриную печенку. Тебе или детишкам беженцев… Кому она достанется, решишь сама.
Сниффи положил коробку на стол, сел рядом с Сесилией на перенесенную сюда садовую скамейку и сунул пригоршню холодной печенки себе в рот.
— Зачем ты принес это?
— Печенка тебе полезна. В ней масса железа, а у тебя в крови недостает красных кровяных телец.
— Задобрить меня пытаешься?
— Может быть, может быть, любовь моя.
— Опять ерунду порешь.
— Просто мне хотелось сделать тебе приятное, Сесилия. Почему, сам не знаю. Я живу по принципу «живи и радуйся жизни».
— Ты не думаешь о будущем.
— А к чему думать о будущем. Ведь мы бессмертны.
— Разве?
— Конечно, ведь за последние годы мы не только не постарели, но и стали моложе.
— Непостижимы мысли человека, желающего вечно оставаться двенадцатилетним.
— Страховка еще никому не вредила. А сей юный возраст я выбрал впрок, про запас. Неизвестно ведь, как будут идти поставки омолаживателя.
— А тебе разве не хочется достичь половой зрелости?
Сниффи сумел сохранить хладнокровие.
— Половой вопрос меня не волнует.
Доктор Рассел замерла, уставясь в миску, затем вынула ложкой что-то из риса и с брезгливой гримасой отшвырнула в сторону. Наверное, ей попался таракан. Сниффи достал из кармана листовку, расправил ее и положил на стол перед Сесилией.
— Сесилия, что ты думаешь о летавшем сегодня вертолете?
— А зачем мне о нем думать?
— Похоже, европейцы затеяли охоту на всю нашу прежнюю команду. Но, думаю, и на этом они не успокоятся. Не исключено, что, начав с Роли, они попытаются захватить всю страну.
— По мне, так пусть себе захватывают. Быть может, порядок здесь наконец-то наведут.
— Тебе что же, свобода не дорога?
— Мне дороги мир, законность и гарантированное здравоохранение.
— Со временем здесь и без европейцев наладится жизнь.
— Когда наладится? Через сотню-другую лет?
— Да хоть через сотню-другую. — Сниффи пожал плечами. — Куда нам спешить?
— Через сотню-другую лет, дурачок, мы оба будем давным-давно мертвы!
Сниффи рассмеялся.
— Если мы и умрем, то уж точно не от старости.
— Напрасно веселишься. Ведь после того как во внутреннем дворе университета приземлился один из вертолетов европейцев, тебе не позавидуешь.
— А что европейцы здесь позабыли?
— Они горят желанием то ли препарировать тебя, то ли арестовать.
— Арестовать меня? Но за что? Ведь я преступлений не совершал.
— Оставь меня в покое, — сказала Сесилия, не скрывая отвращения.
Бедняжка Сесилия была бесхребетной интеллигенткой с узкими взглядами на жизнь.
Она знать не желала, что, разработав омолаживатель, Сниффи всего лишь выполнил работу, заказанную преуспевающими медицинскими компаниями.
— Сесилия, давай решим, что нам делать дальше.
— Возвращайся на ферму, а я тебя не выдам.
— Разумеется, не выдашь. Куда ж ты денешься?
— А с чего это ты рассчитываешь на мою помощь? — спросила Сесилия, разглядывая листок.
— Ты уже позабыла про куриную печенку и про инъекции?
— К черту твои инъекции!
Сниффи бережно извлек из кармана джинсов пузырек, отвинтил крышку и, демонстративно принюхавшись, прошептал: