Неужели ты не понимаешь? Другим нужна была моя душа, но ей необходимо мое тело. Разве ты не видел, как она на тебя смотрит? Она влюблена в тебя, Норман, эта мерзкая старуха влюблена в тебя. Вот зачем я понадобилась ей. Она хочет вселиться в мое тело, оставив мне свое. Моя душа погибнет вместе с гнусной плотью. Понимаешь?
Норман тупо глядел в ее испуганные, немигающие, чуть ли не гипнотические глаза.
— Ты должен остановить ее, Норман, остановить единственно возможным способом.
Не сводя с него взгляда, Тэнси встала и, пятясь, вышла из комнаты.
Наверное, в ее взоре и впрямь было нечто гипнотическое; вероятно, такое воздействие оказывал переполнявший ее страх. Норман не успел моргнуть, как Тэнси уже вернулась и вложила ему в руку холодный, угловатый на ощупь предмет.
— Не медли, — проговорила она. — Если ты замешкаешься хотя бы на единый миг, если дашь ей хотя бы малейшую возможность посмотреть на тебя, мы пропали, пропали навсегда. Она — кобра, что плюет ядом в глаза жертве. Готовься, Норман. Она приближается.
Под окном послышались шаги. Со скрипом отворилась входная дверь. Тэнси вдруг прижалась к нему, прильнула влажными губами к его губам. Он крепко поцеловал ее.
— Не медли, милый, — повторила она шепотом и скользнула в сторону.
Норман поднял пистолет. В спальне было темно — Тэнси задернула шторы. В дверном проеме обрисовалась тоненькая фигурка в сером шелковом платье. Блеснули стекла очков. Палец Нормана лег на курок.
Фигура в сером быстро качнула головой.
— Скорее, Норман, скорее! — поторопил голос сбоку. Фигура в сером не шелохнулась. Пистолет в руке Нормана дрогнул, его дуло дернулось и уставилось на женщину, которая притаилась в углу комнаты.
— Норман!
Глава 21
Легкий ветерок шелестел листвой дуба, что стоял угрюмым часовым у особняка Карров. Стены профессорского домика поражали своей белизной; злые языки уверяли, что старая хозяйка каждый вечер, дождавшись, пока уснут соседи, моет их тряпкой, надетой на швабру с длинной ручкой. На всем чувствовался налет крепкой и бодрой старости. От особняка исходил неповторимый запах: так, должно быть, благоухал сундук, в котором капитан клиппера, ходившего в Китай, привозил домой разнообразные пряности.
Окна домика смотрели на колледж. Студентки спешили мимо него на занятия и, наверное, вспоминали, как чинно сидели там на стульях с прямой спинкой, а в очаге весело потрескивали дрова. Миссис Карр — такая душка! Конечно, она со странностями, но при случае ей без всякого труда можно отвести глаза. К тому же она рассказывает очень интересные истории, совершенно не замечая двусмысленностей, которые в них проскальзывают. А к чаю у нее всегда имбирные пряники.
Веерообразное окно над белой дверью осветилось. Немного спустя на крыльце показался профессор Карр.
— Я пошел, Флора, — крикнул он. — Твои партнеры по бриджу что-то запаздывают.
— Они вот-вот появятся, — ответил ему мелодичный голос. — До вечера, Линтикум.
Профессор Карр закрыл за собой дверь. Жаль, что придется пропустить бридж. Однако доклад по теории простых чисел, который собирается прочесть молодой Рейфорд, несомненно, будет весьма интересен. Так что — надо выбирать. Его шаги прошуршали по посыпанной гравием дорожке, вдоль которой, словно оторачивая ее кружевами, росли белые цветы, и затихли в отдалении.
За домом остановилась машина. Раздался такой звук, как будто поднимали что-то тяжелое, затем послышалось шарканье ног. Дверь черного хода распахнулась; на мгновение в прямоугольнике света возник черный мужской силуэт. На плече этот мужчина нес нечто, весьма напоминающее очертаниями связанную женщину. Но, разумеется, ничего подобного в доме Карров происходить не могло. Дверь закрылась, и установилась тишина, которую нарушал только шелест ветра и листве.
Взвизгнули тормоза. У парадного крыльца особняка Карров застыл «студебеккер» цвета воронова крыла. Из него выбралась миссис Ганнисон.
— Поспешите, Ивлин, — сказала она. — Из-за вас мы опоздаем, а она этого не любит.
— Не подгоняйте меня, — огрызнулась ее спутница.
Едва белая дверь открылась, пряный запах из глубины дома сделался более резким.
— Вы опоздали, дорогие мои, — прозвучал звонкий голос. — Но я прощаю вас, потому что у меня есть для вас сюрприз. Идемте.
Вслед за тоненькой фигуркой в шелковом платье они прошли в гостиную. За столом для игры в бридж, с его расшитой скатертью и двумя конфетницами из граненого стекла, стоял Норман Сейлор. В полумраке, который царил в комнате, выражение его лица разобрать было невозможно.