Разер тер зубы щеткой и думал о завтраке, когда в хижину для холостяков вошел Серебряный Человек.
— Марк?
— А кто же еще? — Марк отбросил шлем. Серебряный костюм покрывала копоть, и от него пахло дымом. — Я пробовал это. Такая глупость.
— Ну да, глупо. Но, Марк, я сам видел их зубы. В Адмиралтействе даже у стариков еще добрая половина цела!
Разер вспомнил, что этот человек на самом деле не отец ему, только не знает об этом, поэтому имеет все основания на обиду. Он в спешке выпалил:
— Это я украл костюм. Мы подумали, что он нам очень пригодится, и он действительно пригодился. Очень и очень. Древесный корм, Марк, ты родом с большого дерева. У тебя нет ощущения, что здесь на тебя постоянно что-то давит?
— Пятнадцать лет меня преследовало подобное ощущение. Не волнуйся ты так. Вы привезли с собой поистине чудесные вещи. Кроме того, вы вернулись на ГРУМе, отдали обратно серебряный костюм и даже не повредили его.
— Когда мы спустились, ты выглядел таким взбешенным…
— Это было добрых три обеда назад… Никогда не думал, что мне когда-нибудь еще доведется попробовать картофель. Но его можно приготовить и получше.
— Ты простил меня? Марк, я так рад.
— А у меня есть выбор? Конечно, я простил тебя. Мы обжигаем новый чан для стирки.
— Что, уже так поздно? Я спал как камень. Нужно было отоспаться. Первые несколько снов я глаз не сомкнул — все лежал и думал, почему же стены так врезаются мне в бока.
— Я и сам здесь подолгу не мог заснуть, — откликнулся Марк. — Очень уж одиноко здесь, в хижине для холостяков. Она вышла у нас чересчур большой. Как раз, чтобы вместить следующее поколение молодежи.
— Может, и так.
— Ты говорил с Джилл?
— Минья меня уже спрашивала об этом. Ну да, мы говорили. А что?
— На этой кроне для тебя есть только одна подходящая пара, и Джилл подходит лишь один мужчина из всех. Она считает, что ты принадлежишь ей, и, возможно, она права.
Разер некоторое время переваривал услышанное.
— Это Джилл тебе сказала или это просто твои домыслы?
— Так, догадки. Все это время она ходила с глазами, полными слез.
— Пойду поищу ее. Где она сейчас?
— Тебе-то проще, стет. Ты понимаешь, что все равно найдешь себе пару. А вот Джилл больше никого не найдет.
— И я тоже. Сектри меня больше видеть не желает… — Он не мог объяснить почему. Тайны. — А Карлот вышла замуж за другого. Ты даже представить себе не можешь, как плохо мне тогда было. Всю дорогу домой. Карлот и Рафф. Большую часть времени они проводили на «Бревноносце». Но мне-то от этого было не легче.
— Когда тебя вообще не замечают, это еще хуже, — ответил Марк.
— Можешь мне поверить.
— Марк, я привык постоянно лгать. Я пытаюсь отучиться от этого.
— Хорошо. Иди, поговори с Джилл.
Глубокий громкий голос приветствовал его, когда он вплыл в ГРУМ.
— Привет, Джеффер-Ученый. Это Кенди.
Кажется, раньше это звучало как «Кенди, именем Государства».
— А-аа, — протянул Джеффер. — Ты пропустил самое интересное.
— Но не все. К вашему дереву приближается большое судно Флота. Они догонят вас через восемьдесят стандартных дней.
Джефферу потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя от потрясения. Он должен был догадаться. Это будет продолжаться веч-но. Из экспедиции в Сгусток просто так не вернешься. Ведь нельзя взять и вычеркнуть Адмиралтейство из памяти.
Он подплыл к пульту управления:
— Тогда нам надо поговорить.
На квадратном жестком лице, возникшем на носовом окне, прочитывалось обычное равнодушие.
— У меня были неприятности, Джеффер. Я многое узнал о самом себе. Я смог связаться с вами только сейчас.
— Давай, Кенди, ври дальше. Скажи еще, что-то случилось с Голосом.
— Сбой произошел во мне самом. Но, кажется, я устранил его. Машины иногда ломаются, Джеффер. Я послал тебе файл под названием «История». Это избранные записи, касающиеся освоения Дымового Кольца. Он кое-что разъясняет из того, что случилось тогда. Просмотри его, после того как я выйду из зоны связи.
— А ты сам рассказать не можешь?
— Нет.
— Ты паршиво рассчитал время. Мы подумали, что ты бросил Разера на корм дереву. И если ты когда-нибудь еще…
— Я не могу говорить об этом. Это причиняет вред моему мозгу. Повреждения уже, может быть, исправить не удастся. Хочешь отомстить мне?