Роман Сергея Лукьяненко «Рыцари Сорока Островов» стал, безусловно, главной публикацией автора в течение первого пятилетия девяностых годов. Лукьяненко взял для этого романа антураж и героев, совершенно ясно ассоциирующийся с повестями В. Крапивина, и попробовал представить, что произошло бы с этими героями, попади они в совершенно не по-крапивински жесткую ситуацию. В общем-то, итог эксперимента был ясен заранее (хотя у Голдинга в «Повелителе мух» акценты расставлены иначе).
Александр Громов исповедует редкую для нынешних дебютантов научную фантастику, о которой Борис Стругацкий не устает повторять, что она «больше ничего не может дать». Повесть Громова «Мягкая посадка», на мой взгляд, опровергает этот тезис. Автору удалось подобраться к проблеме, которую невозможно решить никакими иными средствами, кроме как с помощью научной фантастики. До каких пор терпимо «отклонение от нормы» — биологической или социальной? Громов скрупулезно и исключительно достоверно создает ситуацию, когда толерантность перестает быть оправданной, когда гуманизм ведет к глобальной социальной катастрофе. Новое поколение фантастов явно более прагматично, нежели шестидесятники. Они признают ценности этики, но они также четко видят границы применимости этических принципов. Если Стругацкие в романе «Жук в муравейнике» поставили проблему взаимоотношения социальной этики и социальной безопасности, то Громов в «Мягкой посадке» вполне реалистично смоделировал ситуацию, когда привычная нам социальная этика пасует.
Еще один автор, мощно заявивший о себе в жанре научной фантастики — Александр Тюрин. Его цикл «Падение с Земли» стал первым в современной российской фантастике прорывом в контрэстетику, забытую после того как Владимир Покровский отошел от фантастики. Тексты Тюрина насыщены эпатирующими метафорами и образами, стилистика его нонконформистских книг несет явные отзвуки панковского вызова, окультуренного ровно настолько, чтобы читатель ясно понял, что автор забавляется, что этот «панк» разносторонне любит «Одиссею» и «Улисса», «Евгения Онегина» и Евгения Замятина, стихи Иртенева и Чичибабина. Тюрин придает своей прозе столь парадоксальную форму, что ее почти совершенно невозможно воспринимать всерьез. Между тем, это более чем серьезный литературный эксперимент — Тюрин как бы проверяет, как может выглядеть проза, если в ее основе лежит отличная от общепринятой языковая среда. По значимости это сопоставимо с «Николай Николаичем» Юза Олешковского, проверившего на лингвистический износ базовые реалии художественной прозы. О результатах тюрин- ского эксперимента говорить пока рано, но уже сейчас видно, что это действительно интересные поиски, могущие открыть для фантастики принципиально новые возможности.
Один из ярких дебютантов начала 90-х, бесспорно, Генри Лайон Олди — он же (они же) Дмитрий Громов (не путать с Александром Громовым!) и Олег Ладыженский. Начав карьеру с довольно неровных, эпигонских романов, составивших цикл «Бездна Голодных Глаз», этот дуэт к 1995 году обрел свое лицо (или лица?). Об этом свидетельствуют их последние — «Путь меча» и «Герой должен быть один». Это масштабные и очень «амбициозные» книги, сочетающие приемы фэнтези, магического реализма и отвлеченной прозы. В «Пути меча» Громов и Ладыженский отслеживают психологическую и нравственную эволюцию социума, в который извне привнесено понятие насилия. «Герой должен быть один» — пример мифологической фантастики, где авторы решают современные философские проблемы на материале античного эпоса. Но в последнее время плодовитость Олди заметно влияет на качество произведений, и не в лучшую сторону. Вообще же, прошедшее пятилетие было уникальным по количеству и качеству дебютов. Роман Марии Семеновой «Волкодав», открывший в отечественной литературе тему славянской историко-этнографической (и совсем не сказочной) фэнтези. Дебютная и, увы, посмертная книга Сергея Казменко подарила читателям несколько шедевров — таких, как повесть «Знак дракона» и рассказ «До четырнадцатого колена». Прозу Елены Хаецкой, Льва Вершинина и Далии Трускиновской отличают глубокое знание истории и подлинная культура слова. Интересны романы выходцев из недр фэндома Андрея Легостаева «Наследник Алвисида» и Владимира Васильева «Клинки»; неплохо дебютировали Марина и Сергей Дяченко — роман «Привратник». Невозможно не упомянуть и дебют Ника Перумова, который «играет на поле» эпической и героической фэнтези.
* * *