— Здоровому человеку такое трудно себе представить.
— Почему же? Мы все приходим в мир без четкого разграничения внешней и внутренней реальности. Гремит ли гром или болит животик, маленький ребенок реагирует одинаково. Мембрана между «вне» и «внутри», между человеком и окружающим миром очень легко проницаема в раннем детстве. Она может такой и остаться — по разным причинам, либо физиологическим, либо из-за психологической травмы. К тому, что уже сказано о сложности взаимоотношений «мать — ребенок», добавлю, что разлад может стать «подкладкой» для формирования параноидально-шизоидной структуры личности. Свои тревоги ребенок проецирует вовне, наделяя качествами злодея-преследователя какую-нибудь подходящую фигуру: это уже паранойя.
— Значит, кошмары могут свидетельствовать о деградации личности?
— Структура личности сложна. Безусловно, иногда кошмары свидетельствуют о том, что те инстанции личности, о которых писал Фрейд, — ОНО, ЭГО и СУПЕРЭГО — находятся в конфликте. Насколько серьезен этот конфликт, нужно разбираться в каждом конкретном случае.
— Все, о чем мы говорим, касается проблем отдельного человека и его личных переживаний. Но известно, что во время социальных потрясений массы людей получают серьезнейшие травмы; в результате даже может измениться общественный климат.
— Вы говорите сейчас о пост-травматическом стрессе — так на уровне личности переживается любое неожиданное событие, которое затрагивает самые основы жизни, здоровья, психического благополучия человека. Социальные бедствия, такие, как войны, мор, эпидемии, могут быть причиной этого заболевания. В нашей стране многие солдаты, воевавшие в Чечне, а раньше — в Афганистане, по этой причине не могли вернуться к нормальной жизни. Есть профессиональные «группы риска» — милиция или полиция, любые силовые подразделения. Но посттравматический стресс переживают и жертвы насилия, катастроф, свидетели преступлений…
— Что чувствует такой человек? Опасен ли он для окружающих?
— Может быть опасен. Последствия посттравматического стресса проявляются по-разному: расстройство сна, аппетита, бурные вспышки неконтролируемой агрессии.
Один из симптомов, присущих именно этому заболеванию, — так называемые «флэш-бэки»: яркие вспышки, иногда во сне, иногда наяву, воспроизводящие событие, которое травмировало психику. «Нормальная реакция на ненормальные обстоятельства». Эти обстоятельства могут быть столь ужасными, что человек подсознательно стремится о них забыть. «Я никого не убил» или «меня никто не унизил». Пострадавший как бы отделяет часть сознания, и она существует в некоей капсуле отдельно от всего остального опыта. Человек не может ни с кем обсуждать это событие…
Но полноценная жизнь с разорванным сознанием невозможна. И здесь на помощь приходят сновидения, вновь и вновь повторяя пережитой кошмар, как бы пытаясь воссоединить обе стороны сознания. Одна из догадок Фрейда на этот счет — о том, что человек, вновь и вновь переживая ужас (а в кошмаре сновидец всегда жертва), как бы пытается занять более активную позицию, например, самостоятельно спастись, когда на него нападают. Кроме того, крушения, травмы, смерть близких людей почти всегда кажется жестокой бессмыслицей. И часто в самом деле за трагическими событиями нет ровно никакого смысла. Эту бессмыслицу человек во сне пытается преодолеть, чтобы снять свое напряжение, тревогу. Подобные кошмары, согласно теории психоанализа, единственный вид сновидений, который противоречит принципу удовольствия.
Интересно, что свою великую книгу «Толкование сновидений» Фрейд начал после смерти отца, которую тяжело переживал: в предисловии ко второму изданию он пишет, что материалом во многом послужил самоанализ. Само создание книги могло быть своеобразным преодолением пережитой травмы. Кстати, то, что психоаналитическое определение «утраты» Фрейд ввел в свои работы лишь двадцать пять лет спустя, тоже о многом говорит.
— Стало быть, общая «теория кошмаров» невозможна.
— Я пытался говорить о том, что универсального принципа здесь нет и быть не может. Никогда нельзя быть уверенным, что ты в чем-то разобрался до конца, до самого дна, поскольку то, что затрагивает сновидение, лежит очень глубоко. Это суть человека. И все наши подходы подобны фасеточному глазу насекомого: каждой частью он видит какой-то образ, фрагмент и никогда не видит целого… Сновидение можно сравнить с окном в бездну, которое надо открывать очень осторожно — ведь всей правды о себе, по словам Фрейда, не вынесет никто…