Флоренс Стокер свято блюла интересы покойного мужа. Можно представить себе, в каком бешенстве она была, когда в 1922 г. увидела фильм немецкого режиссера Фридриха Вильгельма Мурнау «Носферату — симфония ужаса»! Никакой ссылки на Стокера, а сюжет полностью скопирован с романа Брэма: молодой служащий нотариальной конторы приезжает в уединенный замок графа, оказавшегося вампиром. Флоренс подает в суд и выигрывает процесс: Фемида приговаривает фильм к полному уничтожению за плагиат, и фирма «Варна», финансировавшая постановку, вынуждена уничтожить все существовавшие копии. Это поистине фантастическая история (ведь фильм-то оказался настоящим образцом жанра, легендой мирового кино, и большинство послевоенных экранизаций Стокера оглядывались на него как на образец!) имеет счастливое окончание. Одна-единственная уцелевшая копия дожила до 1930 года, когда, невзирая на протесты Флоренс, была пущена в прокат.
В 1931 г. к «Дракуле» — теперь уже, конечно, легально — обращается талантливый режиссер Тод Броунинг. Этого человека позже назовут «кинематографическим Эдгаром По». Он станет одним из самых ярких мастеров «хоррора» в кино. Смолоду Тод прошел прекрасную творческую школу: долго работал в цирке, потом был ассистентом великого Гриффита на съемках «Нетерпимости», снимал сентиментальные мелодрамы и гангстерские фильмы, пока наконец не обратился к своему любимому жанру — фильму ужасов. Броунинг экранизировал пьесу Хэмилтона Дина, поставленную в 1924 г. по роману Стокера, положив начало всей необъятной кинематографической «дракулиаде». Он долго выбирал актера на заглавную роль, и в его первоначальном невезении было что-то фатальное. Признанный «маэстро уродов», актер Лон Чани, которому была предложена роль Дракулы, умер. Прославленный немецкий актер Конрад Фейдт, следующее кандидатура, был сражен внезапной болезнью и отказался. В итоге первого кинодракулу сыграл тогда еще мало кому известный театральный актер-венгерский эмигрант Бела Лугоши. Карпатский вампир оказался его счастливой картой — Лугоши перенял эстафету у Лона Чани и стал в последующие десятилетия крупнейшим исполнителем «хоррора».
Продолжения броунинговского «Дракулы» не замедлили появиться — «Дочь Дракулы» (это почему-то не румынская, а венгерская графиня Залецка, разумеется, вампиресса) снял в 1936 году Ламберт Хиллайер — тоже не новичок в «хорроре». В 1943 году появляется «Сын Дракулы», в 1945 г. — «Дом Дракулы». Но настоящий расцвет «дракулиады» начался в 60-е годы, когда режиссер Теренс Фишер снял целую серию фильмов о хозяине карпатского замка. Именно в них страшный Дракула приобрел вполне определенные черты земной персонификации Дьявола. «Кошмар Дракулы», «Любовницы Дракулы», «Дракула и женщины», «Дракула, князь тьмы» — во всех этих фильмах роль вампира играл актер Кристофер Ли, великий «хоррорист» и безусловный наследник всех мастеров этого кошмарного жанра — Лона Чани, Белы Лугоши, Бориса Карлова. Многие сцены из этих фильмов стали примером для последующих подражаний. Так, например, знаменитый финал, в котором Дракула входит в зеркало и, поглощаясь им, спасается от преследователей… Около десяти фильмов с участием Кристофера Ли оживили образ Дракулы и придали ему новые черты — мистические. Наивные вампиры 30-х уже казались забавным анахронизмом. Это очарование романтической старомодности в конце 70-х годов обыграли два режиссера — немец Вернер Херцог снял римейк «Носферату» («Носферату — призрак ночи», 1978 г.) с Клаусом Кински и Изабель Аджани, а англичанин Джон Бэдхем тщательно сконструировал в своем «Дракуле» (1979 г.) утонченный гибрид готического английского романа и модных фильмов об экзорцизме, облагородив эту смесь участием сэра Лоренса Оливье, играющего хмурого и сдержанного священника, героически погибающего в борьбе с Дьяволом.
Ныне уже не счесть голосов, которыми говорил на разных языках «чемпион» ужаса: столько кино-, теле-, радио- и театральных постановок было посвящено его загадочной персоне. Кто же он, граф Дракула, которого изображали то мрачным кровососом, то самим Дьяволом, то мелким бесом, а то неким прообразом Агасфера: страшным грешником, осужденным на Жизнь, парией, изгоем, который хочет и не может умереть? Совсем недавно (в 1992 г.) к старому мифу обратился знаменитый Фэнсис Форд Коппола, снявший пышную картину, в которой калейдоскоп самых разных ипостасей несчастного упыря заканчивался обычной человеческой смертью бедняги-вурдалака, дождавшегося наконец, согласно пророчеству, искренней женской любви, покончившей с его многовековой жизнью. Коппола очень крупный художник, и его обращение к старому мифу, успевшему уже стать неотъемлемой частью истории Голливуда, оказалось своего рода энциклопедией «дракуловедения», охватывающей периоды от «готических» истоков до самых современных страниц. Фильм, трагический в своей основе, тем не менее отмечен некоей новой чертой: в нем есть потаенная ирония. И дело не только в том, что ирония свойственна художнической натуре Копполы: сам образ Дракулы, став одним из культовых для американской и стремительно американизирующейся европейской культуры, ускользнул из-под власти первоначальных творцов (Стокера, Броунинга, даже Теренса Фишера и Кристофера Ли), которые при всей своей неуемной фантазии все же не слишком выходили за пределы старого жанрового канона. Теперь же Дракула — сродни звезде тенниса и футбола. Майки с его изображением, детские мультипликации, варьирующие тему (одна из них «Дракулито-вампиренок» шла и по телевидению России), клыки жуткого графа на рекламе зубной пасты — все это говорит о переходе образа в область масс-культуры, что серьезный художник Коппола и обыгрывает в своем фильме.