Этo «рыцарское происхождение» не без некоторой доли иронии подчеркнуто в таких известных фильмах, кок «Индиана Джонс и последний крестовый поход» Стивена Спилберга и «Горец» Рассела Малкэхи. В свою очередь, та же третья серия киноприключений археолога-авантюриста Индианы Джонса отсылает к иной ветви суперприключенческого кино — а именно к знаменитому шпионско-пародийному циклу «бондианы», от имени которой выступает в качестве отца героя (!) сам Шон Коннери, первый и лучший исполнитель роли Джеймса Бонда, агента 007 из британской разведки (тот же Коннери задействован и в «Горце»), И эти два направления современной кинокомиксовой традиции, развивающие в искусстве конца XX века давнюю, многовековую авантюрную линию своеобразных сказок для взрослых, тоскующих по идеальным борцам со злом всего мира, оформились еще в 30-е годы, когда, собственно, и возник в дешевых журналах и газетах феномен комиксов. Такие сочинения с рисунками, как. например. «Супермен» (в переводе уже не нуждается), «Бэтмен» («Человек-летучая мышь»), «Спайдермен» («Человек-паук»), «Даркмен» («Человек тьмы»), обращались к фантазийно-сверхъестественному, и поэтому они близки к фантастике. А еще раньше появившиеся во Франции литературные комиксы о Фантомасе, Арсене Люпене, как и американские произведения о Дике Трейси, киносериалы 20 — 30-х годов о Тонком человеке и Чарли Чене, более поздние сочинения о Лемми Кошне, Микки Спилейне, наконец, романы Иэна Флеминга о славном Джеймсе Бонде — все это в большей степени относится к иному виду приключенческого искусства: детективно-гангстерско-шпионскому. Хотя манера подачи материала и отдельные невероятные события, случающиеся с не погибающими в самых затруднительных ситуациях героями, тоже являются по сути фантазийно-сказочными. Интересно, что комиксовое мышление, закрепленное в современном суперзрелищном кинематографе США благодаря тем киновундеркиндам, которые выросли не только на мультсказках Уолта Диснея, но и на простеньких журнальных комиксах и малобюджетных фантастических лентах 50-х годов, проникает и в science fiction, то есть более серьезную научную фантастику, и в арт-кино, рассчитанное на высоколобых интеллектуалов.
Но, с другой стороны, оно становится объектом пародий и спекуляций для нового поколения, сформированного музыкально-развлекательным каналом MTV. Любопытно, что комиксовые мотивы проникают в скрытой форме и в очень популярные два «Терминатора» Джеймса Камерона, и в среднекоммерческие картины «Побег из Нью-Йорка» и «Побег из Лос-Анджелеса» Джона Карпентера, и (что важнее) в более элитарную фантастику — «Блейд-раннер» Ридли Скотта, «Бразилия» Терри Гиллиама. Можно вспомнить, что еще в 1965 году французский киноноватор Жан-Люк Годар выпустил «Альфавиль» (у фильма имеется подзаголовок — «Странное приключение Лемми Кошна»), где повенчаны элитарный и массовый кинематограф, а также фантастические картины о технократическом будущем с явным намеком на экспрессионистский «Метрополис» немца Фрица Ланга и именно детективные комиксы о суперагенте. То есть типично постмодернистская операция по своего рода пересаживанию героя устойчиво закрепленного жанра в необычные условия совершенно иной стилевой ориентации была предпринята за 12 лет до поворотного момента в истории современного кино, когда на экранах появились «Звездные войны» Джорджа Лукаса — продукт постмодернистского и комиксового мышления, смешения несоединимого, ликвидации границы между понятиями art-house и box-office.
В 1988 году вышел фильм «Кто подставил кролика Роджера?» Роберта Земекиса, уже использовавшего комиксовые решения при постановке тоже суперкассовой фантастической картины «Назад в будущее». А в «Роджере» Земекис лучше всех на тот момент и непревзойденно до сих пор (несмотря на выпуск в 1996 году ленты «Космический бросок» Джо Питки) совместил и даже породнил актеров и мультперсонажей, игровое и анимационное действие, рисованную природу популярных американских toons (сокращенно от слова cartoons) сорокалетней давности и столь же характерный для кино США тех лет жанр «черного фильма» для взрослых о частном детективе, расследующем запутанное дело. Голливуд, ненастоящая Мультляндия и вроде бы подлинная жизнь сыщика во плоти, который будто сам сошел с призрачного экрана, как и намалеванный красками кролик Роджер и другие «мультяшки» — все сплетается в неразвязываемый узел кинокомикса. Еще одна веха в новом кино конца XX века — пришествие Квентина Тарантино как своеобразного «Антихриста кинематографа», который благодаря «Криминальному чтиву» провозгласил, что все — фикция, а жизнь похожа на комикс дурного пошиба, которым зачитывается так и не повзрослевший гангстер Винсент. Он и становится жертвой этого своего детского увлечения. Именно Тарантино довел до предела эстетику детективных комиксов, всей этой макулатуры, бульварного чтива, подчеркнув глубинную схожесть с искусством кинематографа, тоже имеющим массовую природу, но кроме того, взывающего к иллюзиям и грезам публики. Такая сказка может показаться жестокой и циничной — но тем не менее она остается феерией «волшебного фонаря», занимательной «движущейся картинкой», то есть непосредственным родственником комикса.