Американские биотехнологи выделили ген, отвечающий за формирование протеина паутинной нити, и теперь стараются наладить промышленное производство паутины… Зачем? А для изготовления пуленепробиваемых жилетов! Представьте, сей природный материал прочнее стали, эластичнее нейлона, чрезвычайно водостоек, отлично отражает ультрафиолетовые лучи — словом, по всем показателям превосходит синтетический кевлар (из коего ныне делают парашютные стропы и бронежилеты), будучи притом на 25 % легче.
Что немаловажно, для изготовления паутинного биополимера не потребуются ни нефть, ни агрессивные реагенты: ученым удалось пересадить изолированный ген в бактерию, которая начала вырабатывать нужный протеин в изрядном количестве, транспортируя его за пределы собственной оболочки, так что теперь остается лишь собирать «урожай», выросший в растворе культуры. К сожалению, биотехнологи пока не знают, как спрясть целую нить из отдельных молекул протеина… Что до самих пауков, те выделяют протеины из специальных желез в виде жидкости, которая сжимается за считанные миллисекунды, образуя сверхпрочные полимерные нити, — и людям, скорее всего, придется воссоздать эту удивительную систему, придуманную природой.
Ну а затем дело останется за малым: «вживить» сии гены человеку, и сюжет триллера «Человек-паук» из сферы вымысла плавно перетечет в реальность.
Боб Леман
ОКНО
Мы не знаем, что там происходит, — сказали Гилсону в Вашингтоне. — Возможно, что-то очень важное. Их психованный шеф пытался все замять, но ему не повезло — военные проводили рутинную проверку обеспечения секретности и сообщили- нам, что дело неладно. Какой-то сумасшедший проект. На него, очевидно, годами выделяли субсидии, но мало интересовались результатами. Подумать только — исследования экстрасенсорного восприятия! Не исключено, что эти психи на что-то наткнулись. По крайней мере, так считает полковник из службы безопасности. Это вам и предстоит выяснить.
«Психованный шеф» оказался профессором психологии по фамилии Кранц. Он и полковник службы безопасности встретили Гилсона в аэропорту, откуда все трое в армейском джипе сразу отправились на объект. Едва они уселись, полковник заговорил:
— Вы там увидите нечто весьма странное, Гилсон. Кранц тоже ошарашен, а ведь проект — его детище. Я только обеспечиваю секретность, хотя, если говорить откровенно, до недавних пор никаких секретов там и в помине не было. Да и необходимости в секретности тоже — если только вас не волновало, что люди обхохочутся, узнав, чем там занимаются. Дело в том…
— Доктор Кранц, — перебил полковника Гилсон, — прошу вас описать ситуацию на объекте. В Вашингтоне мне практически ничего не сообщили.
Кранц сосредоточенно раскуривал сигару. Выпустив клуб вонючего дыма, он сказал:
— Пропал один сборный домик, компьютер, кое-какое медицинское оборудование и… гм, Калвергаст.
— Это что, прибор?
— Нет, исследователь.
— Что значит «пропал»?
— Исчез. С концами. И домик, и все, что в нем находилось. Был и пропал. Правда, мы кое-что получили взамен.
— Что именно?
— Полагаю, вам лучше немного потерпеть. Сами все увидите, — ответил Кранц. — Будем на месте через несколько минут.
Они проезжали внешние пригороды большого города, минуя один за другим окружающие его поселки. Шоссе вилось по долине, следуя изгибам реки, а поселки лепились вдоль дороги. Наконец они свернули с шоссе и покатили по извилистой дороге, поднимающейся на холм.
Когда последний домик поселка остался позади, мощенная булыжником дорога превратилась в грунтовую. За вершиной холма дорога круто пошла вниз, и через четверть мили джип свернул на лесную дорогу — столь неприметную, что водитель, не знающий про этот поворот, легко проскочил бы мимо. Теперь они ехали через густо заросший кустарником лес, неухоженный, почти дикий и немного мрачный в этот пасмурный день.
— Вдохновляющее местечко, — заметил Гилсон. — Специально искали такую глушь?
— Тут нашлись свободные здания, — пояснил полковник. — Во время войны здесь разрабатывали новые типы взрывателей, а в 1948 году лавочку прикрыли. Здания так и стояли пустыми, пока их не занял профессор со своими парнями.