А вообще-то, если призадуматься…
— Скажите, Эстебан, вы не думаете, что полковнику Гонсалес требуется помощь в проведении учений?
— Помощь? Ты о чем, сынок?
— Собственно… — Меррит открыл глаза, сел прямо и развернул свое кресло, чтобы видеть собеседника. — Как вам известно, я готовлю отчет о боеготовности Боло Ноль-Ноль-Семь-Пять. — Он старался не упоминать Нику по имени. Жителям Санта-Крус было невдомек, что командиры Боло обычно называют своих подопечных не цифровыми обозначениями, а человеческими именами, и он боялся оговорок, которые могли стать намеком на подлинные возможности Ники.
— Пару-тройку раз я от тебя об этом слышал, — с улыбкой согласился Эстебан.
— Это важная работа, учитывая возраст установки. В Центре не очень хорошо представляют себе операционные параметры модели XXIII. Ввиду неполноты информации я стремлюсь испытать машину.
— А кроме того, тебе нравится с ней возиться. — Проницательность Эстебана вогнала Меррита в краску. Старик усмехнулся. — Не дрейфь, сынок! Думаешь, мне не хотелось бы покататься по джунглям на такой штуковине? Я видел на метеосъемке, каких следов ты понаставил вокруг ангара. Все деревья с корнем повырывал!
— Ваша правда… — Меррит усмехнулся. — Мне это действительно по душе, но я стараюсь не покидать пределов военной базы. Мне меньше всего хочется нанести ущерб какому-нибудь заповеднику или чьей-нибудь собственности.
— Планета большая, — великодушно молвил Эстебан. — Катайся, сколько влезет, никто на тебя не в обиде.
— Наверное, вы правы. Но я подумал: если полковник Гонсалес собирается тренироваться на «росомахах», почему бы не предложить ей «семь-пять» на роль агрессора, которому она будет противодействовать?
— «Росомахи» против Боло? В настоящем бою это было бы мгновенным самоубийством.
— Несомненно. Но экипажам пригодится опыт, а я получу дополнительные данные для отчета. Я устраиваю для «семь-пять» компьютерные имитации сражений, но не могу провести настоящие полевые испытания за неимением другого Боло в роли противника.
— Может, и так… — Эстебан поскреб подбородок. — А ты подумал, что станет с джунглями, если в них начнут резвиться четырнадцать «росомах» и Боло?
— Все пространство на двести километров на юг от летного поля принадлежит армии. Полагаю, сейчас можно говорить, что оно принадлежит мне, поскольку, при всем моем уважении к командованию, я являюсь старшим и вообще единственным офицером Конкордата на планете. Если полковник проявит интерес к моему предложению, мы могли бы устроить маневры между полем и ангаром. Можно было бы даже сыграть в две игры: в одной милиция стала бы агрессором, напавшим на ангар, в другой защищала бы летное поле. Вторая игра получилась бы даже полезнее первой.
— Почему?
— А потому, — с улыбкой ответил Меррит, предлагая наживку, от которой полковник Гонсалес ни за что не отказалась бы, — что милиция Санта-Крус наверняка не знает об одной «мелочи»: ангар оснащен полной планетарной разведывательной системой.
— Ты шутишь, сынок? — нахмурился Эстебан. — Я тебя знаю: ты не любишь рассказывать басни. Но учти, я присматриваю за полем, навигационными и коммуникационными спутниками и сетью погодного мониторинга вот уже тридцать три года, и ни разу не видел никаких разведывательных спутников.
— Тем не менее они есть, Лоренцо, даю слово. Я бы удивился, если бы вы их увидели: недаром они неуловимы! Суть в том, что если полковник проявит интерес к моему предложению, я смогу подавать информацию с этих спутников прямо в «росомахи». Еще можно перепрограммировать систему связи ангара, чтобы ваша милиция получила постоянный разведывательный канал. — Он опять улыбнулся, но его взгляд стал серьезным. — Сами знаете, как это полезно: мало ли что…
— Не спорю, Пол. — Эстебан еще почесал подбородок и улыбнулся. — Консуэла всегда была кровожадной бабенкой! Держу пари, ей захочется заполучить твою планетарную разведывательную сеть. Сдается мне, вас ждет свидание!