По крайней мере, их тут не очень много. Пока.
Я едва сдержал вздох облегчения, когда ховеркрафт скользнул над верхушками деревьев, плавно выровнялся в воздухе и опустился на посадочную площадку.
Теперь время работало против меня. Каждое животное в этом секторе резервата услышало шум мотора, и почти все они направляются ужинать. Но я не мог просто подойти к пилоту и попросить подбросить куда надо. Он или застрелит меня сам, или оставит зверям на растерзание. Я стиснул зубы и стал ждать.
Пилот не торопился. Я увидел, что он облачен в серый комбинезон из плотной ткани. Наверное, все смотрители в резервате — а также Ашре и Парацельс, когда работают с животными, — носят такую униформу. Она обеспечивает хорошую защиту, а животные легко ее распознают. Более того, она наверняка обладает характерным запахом, который их приучили ассоциировать с пищей и друзьями. Так что смотрителю практически ничего не грозило.
Наконец он принялся выгружать мешки и корзины: сено и зерно для оленей, собачий корм, фрукты для обезьян и так далее. Опустошив кокпит, он спрыгнул на землю, чтобы разложить еду по кормушкам.
Я все еще ждал. Выждал, пока собаки выбежали на поляну. Пока ястреб получил кусок мяса и улетел. Пока смотритель поднял мешок с зерном и понес его к дальним яслям.
И тогда я побежал.
Олень заметил меня сразу и отпрыгнул в сторону. Затем вскинулись собаки. Это случилось, когда я пробежал уже половину расстояния до ховеркрафта. Они даже не стали тратить время на лай, а мгновенно рванули наперерез.
Они мчались слишком быстро. Мне не успеть.
Когда осталось всего три метра, собаки оказались между мной и ховеркрафтом. Ближайшая тут же прыгнула на меня, вторая следом.
Я нырнул в сторону и пропустил первую над плечом, услышав, как щелкнули возле уха ее челюсти. Но она промахнулась. Вторую я изо всех сил рубанул ребром левой ладони пониже уха. Вес бластера придал удару дополнительную силу. Наверное, я оглушил пса, потому что он упал и поднялся не сразу.
Все это я увидел боковым зрением. Завершив рывок в сторону, я бросился к ховеркрафту. До него оставалось всего три хороших прыжка, но я услышал, как первый пес снова мчится ко мне. Я сделал единственный шаг и упал лицом вниз.
Боксер пролетел надо мной и врезался в бок ховеркрафта.
Две секунды спустя я был в кокпите.
Смотритель замешкался, но начав действовать, времени терять не стал. Когда я уселся в кресло пилота, нас с ним разделяло всего метров пять. Я умел управлять ховеркрафтом, а смотритель облегчил мою задачу, оставив мотор работать на холостом ходу. Мне осталось лишь прибавить оборотов мотору и направить воздух через конвектор под юбку, поднимая аппарат. Смотритель все же успел прыгнуть и ухватиться за край кокпита, но в этот момент я резко поднял аппарат в воздух.
От рывка он потерял опору и повис на руках. Я выровнял аппарат на высоте около трех метров и ударил его по рукам тяжелым левым кулаком. Он свалился и довольно сильно ударился, но сразу же вскочил.
— Стой! Вернись! — с отчаянием заорал он. — Ты сам не знаешь, что делаешь!
— С тобой ничего не случится, — крикнул я в ответ. — Завтра утром вернешься. Главное, не нарвись на мину.
— Нет! — крикнул он с леденящим ужасом в голосе. — Ты не знаешь Ашре! Не знаешь, что он с тобой сделает! Он сумасшедший!
Но я решил, что прекрасно знаю, на что способен Фриц Ашре.
Я поднял аппарат над деревьями и направил его в сторону ворот резервата. Предстояло отдать должок Ашре и Парацельсу.
6Но я гнал из головы мысли о мести, потому что успел достаточно разъяриться. Я не желал заявиться туда на взводе и утратить бдительность. Я обязан действовать спокойно, быстро и точно. Стать опаснее любого созданного и даже задуманного Парацельсом зверя. Дело было слишком важным, и права на ошибку я не имел.
Важным для меня, во всяком случае. Вероятно, всему миру, кроме меня (и Морганстарка), было наплевать на то, что происходит в «Шэрон пойнте» — пока звери не вырвались на свободу. Но для этого и существуют спецагенты. Они берут на себя заботы других людей.
Но сейчас я был слишком плох — ослабел от голода, меня пошатывало от усталости, мучила боль — и я с трудом держал аппарат на прямом курсе и даже на ровном киле.
Темнота отнюдь не способствовала уверенному полету. Солнце зашло сразу после моего отлета с поляны, и на полпути к воротам резервата вечер сменился ночью. Наверное, мне следовало поблагодарить темноту за прикрытие: когда я добрался до ворот, неуверенный полет аппарата не привлек чужого внимания.