Однако тайшилка отшатнулась, взъерошив усы. Линн недоуменно заморгала: такого с ней еще не случалось. Ее левая рука повисла в воздухе: она еще надеялась, что крестьянка ошиблась. Но та задрала подбородок и заявила:
— Твоя рука, захватчица, выбирает товар и платит мне. Больше мне от тебя ничего не надо.
Линн остолбенела… Никогда еще она не слышала из уст тайшилов слова «захватчик».
— Простите… — пролепетала она и хотела было уйти, но торговка последовала за ней, сложив руки на груди. Линн откашлялась. — Какой у вас отменный товар! — Почувствовав себя полной дурой, она закрыла рот и услышала по нейронной сети собственный голос: — А что за баклажаны, мэм! Необыкновенно крепкие! Такие не часто увидишь!
— Орэл! — окликнула она ракноида сквозь стиснутые зубы, но тот уже разошелся:
— Нет, какие красавцы! Видимо, ваша ферма расположена вблизи гор?
Линн шлепнула Орэла по физиономии открытой ладонью: как она ненавидела эти его выкрутасы! С точки зрения тайшилов, ракноиды были теми же метинами, чей разум соединен с человеческим в одно целое. По отношению к нормальным ракноидам они были недалеки от истины, но Линн даже в голову не приходило попытаться объяснить тайшилам, что Орэл — не вполне нормальный ракноид.
Она уже собралась удалиться, чтобы, оставшись с Орэлом наедине, устроить ему выволочку, но крестьянка чуть подобрела:
— Как я погляжу, ты разбираешься в баклажанах… Это единственное, что вы, люди, сделали хорошего. Многим здешним крестьянам-беднякам баклажаны помогают удержаться на плаву. — Она показала Линн мизинец своей левой руки. — Сделаешь покупку — и я, так и быть, не откушу тебе голову.
Линн вытаращила глаза. В ухе раздалось жужжание Орэла:
— Покажите ей свой левый мизинец, госпожа, и соглашайтесь.
— Конечно… — Линн растерянно выставила мизинец.
Орэл перевел ее ответ, тайшилка поджала губы и занялась другим покупателем. Линн недоуменно покосилась на шуртри.
— Что происходит, Орэл?
— Неизвестно, — ответил он, беспокойно ерзая у нее на плече. — Подобная враждебность не характерна для тайшилов.
— Откуда ты знаешь про мизинец?
— В танакше, местной игре в мяч, этот жест означает перемирие двух игроков. Я решил, что вам лучше принять ее предложение.
Линн тяжело перевела дух.
— Ничего себе… — Она порылась в шуртри и нашла связку, еще не успевшую побледнеть, после чего занялась баклажанами. — Наверное, лучше купить один, раз она приняла меня за специалистку.
Орэл задергался от восторга.
— Правда, госпожа? Вон тот, слева, как раз под этим… Он самый…
— Он в изнеможении затих, позволив Линн завладеть облюбованным баклажаном. — Что за оттенок, что за блеск! Просто виртуоз среди баклажанов!
Она покосилась на синий плод. Баклажан как баклажан, в точности такой же, как остальные, завезенные сюда ее дедом. Она покачала головой и обошла прилавок, направляясь к крестьянке, принимавшей у другого покупателя деньги.
Тайшилка воинственно уставилась на нее, взъерошив не только усы, но и, казалось, губы. Линн выудила из кошелька несколько монеток и затаила дыхание, когда веретенообразные пальцы тайшилки поймали ее кисть; на левой щеке со шрамом зловеще топорщился мех.
— У меня с тобой перемирие, женщина, так что советую прислушаться к моему совету: возвращайся в свое поселение и следующие три дня не высовывай нос. Ступай!
Она отпустила руку Линн, пересчитала монеты и отдала одну лишнюю. Линн медленно взяла монету. Губы крестьянки зашевелились, она потрепала Орэла, а Линн, прежде чем удрать, поспешно дотронулась до ее метина.
Привалившись к тележке водовоза, Линн сняла со спины рюкзак и стала укладывать покупки.
— Свяжись с Малкомом, Орэл, — приказала она.
Она уже нашла место для шуртри и теперь запихивала в рюкзак баклажан.
— Кешия не отвечает, госпожа, — доложил Орэл.
Она застыла.
— Тогда попробуй найти Коноверов.
— Уже пробовал, госпожа. Все частоты забиты помехами, в том числе и те, на которых обычно ведут свои передачи тайшилы.
Она уже повернулась, чтобы вскричать: «Что?!», как вдруг задрожала земля. Над складами, окружавшими базар, поднялся черный дым. Потом раздался грохот, и дым стал обволакивать весь городок. В уши Линн ворвался крик:
— Смерть захватчикам!
Из складов высыпали тайшилы в бежевых фуфайках, вооруженные дубинками, и принялись колошматить покупателей у прилавков, опрокидывая их на землю. После новой серии взрывов солнце заволокло дымом, и средь бела дня наступили сумерки.