— Чего изволите? — интересуюсь я, приближаясь к столу, и они тут же хватаются за толстенное меню.
— Думаю, мы возьмем коктейли, — говорит Сэм. — Две «Кровавых Мэри» для начала.
— Не забывай, это моя сестра, — замечаю я.
— Конечно, все нормально, — Сэм протягивает руку и легонько гладит ее пальцы. — Хочешь чем-нибудь закусить? — предлагает он.
— Салат с креветками был бы в самый раз, — Шэрон сжимает его руку.
— А мне обжаренные птичьи язычки, — деловито заказывает он, бросая на меня пренебрежительный взгляд.
— Никак нет, сэр! Все вышли! Против тебя, Сэм, я ничего не имею, но должен же парень как-то защищать свою сестру?
— Что ж, тогда два салата с креветками. Мне очень жаль, что она твоя сестра. Но получилось так, что это единственная дичь в округе, разве я не прав?
Я отворачиваюсь, беру закуски с сервировочного стола и ставлю перед ними. Я нарочно расплескал «Кровавую Мэри» на Сэмов салат. За окном, как я заметил, стоит туземец и покачивает головой.
— Вы что, парни, не можете предложить девушке ничего получше? — обижается Шэрон. — Этот салат на вкус точь-в-точь жеваная бумага!
Сэм бросает на меня недобрый взгляд. Я молча пожимаю плечами. Шэрон всегда была привередлива в еде. Но думаю, главное блюдо пройдет без проблем.
— Я не могу тебе позволить, ты же знаешь, — говорю я Сэму.
— Не позволить чего? — хмыкает он, пожирая подмоченный салат.
— Я действительно не могу позволить тебе соблазнить мою сестру!
Несколько туземцев уже в комнате, они столпились в дальнем углу и ведут тихую, но оживленную дискуссию. Я старательно переключаю внимание на обед. Бифштекс у меня получился пережаренный, зато картофельное пюре превыше всяческих похвал.
— Боже, какая гадость, — жалуется Шэрон. — Все жутко безвкусное и совсем не питательное. Пять секунд, и я снова умираю от голода!
Мы с Сэмом смотрим друг на друга. Кажется, у нас возникла еще одна проблема. Кто-то из туземцев манит меня к себе, и я, извинившись, отхожу в дальний угол. Парочке все едино, они оживленно перешептываются.
— Мы что-то сделали не так, Марк? — спрашивает туземец. — Мы думали, ты хочешь именно эту девушку.
— Трудно объяснить, — бормочу я. — Видите ли, бывают девушки и бывают… э-э-э… другие девушки. Ну вот! Шэрон как раз относится к первым, а я на самом деле искал одну из вторых.
— Хочешь, чтобы мы ее заменили?
— Не хочу. Но мне хотелось бы узнать, как поживает мой брат.
— В прошлом месяце он переехал в Кливленд.
— О, большое спасибо! — Однако я ощущаю беспокойство. — Скажи-ка, ты знаешь, где находится Кливленд?
— Нет, не знаю.
— А что такое месяц?
— Приблизительно. Полагаю, некая единица измерения того, что вы называете временем. Последний концепт для нас не вполне ясен.
— Тогда, может быть, мой брат не переехал в Кливленд?
— Весьма вероятно.
— Тогда зачем ты сказал, что он переехал?
— Ты задал вопрос. Я дал ответ. Есть и другие ответы на твой вопрос, но мы решили, что тебе приятно услышать именно этот. А в чем дело? Ты не любишь Кливленд?
— Но твой ответ не согласуется с фактами! — кричу я так громко, что Сэм и Шэрон оборачиваются и смотрят на меня. Сэм отпускает какую-то шутку, и оба смеются.
— Что есть факты? Расплывчатые сущности, открытые для бесчисленного множества интерпретаций, — вздыхает туземец. — Не могу понять, отчего они тебя так волнуют?
Сэм с бутылкой шампанского в руке напористо тащит мою сестру в сторону спальни, а она игриво сопротивляется, не переставая радостно хихикать. Я пытаюсь отцепить Сэма от Шэрон, и тогда он бьет меня бутылкой по голове. Та рассыпается на мелкие осколки, точь-в-точь как в вестернах категории Б, не сдвинув ни единого волоска. Я, в свою очередь, пытаюсь оглушить его стулом, который также рассыпается тучей безвредных кусков. Сэм впадает в жуткую ярость, и мне ничего не остается, кроме как врезать ему по кумполу стальным пистолетом-паяльником. Он тяжело падает на колени, вяло мотнув головой.
Я оглядываюсь по сторонам, но сестры нигде нет.
— Где она? — спрашиваю я у туземцев, которые по-прежнему стоят в углу с несколько ошарашенным видом.
— Ее здесь нет, — говорит кто-то из них.
— Это я и сам вижу. Куда она подевалась?
— Она была здесь, а теперь ее здесь нет. Совсем просто, не правда ли?