— Куда мы теперь?
— Домой. Подожди меня у выхода из зала, я закажу кое-какие изменения реальности, чтобы нас не перехватили охотники, и мы отправимся в ресторан, где отпразднуем рождение абсолютника.
— Постой, — ухватил Панов друга за рукав. — А разве Фундатор не умеет делать то же, что и вы, — изменять реальность в свою пользу? Что если он примет контрмеры?
— Может и принять, но мы попробуем его опередить, у нас очень хороший отдел по разработке всяких «случайных совпадений».
Фадеев подошел к одному из пультов с экраном, за которым работал какой-то седой человек в белом костюме, поговорил с оператором, показав на стоявшего у стеночки Панова, и направился к выходу.
— Все в порядке, можем не беспокоиться за свою судьбу.
Они вышли из зала в подвал котельной, все так же вызывающий впечатление заброшенности и запустения, поднялись в цокольный этаж строения, и в это время дверь на улицу распахнулась и вбежавшие в коридорчик котельной люди в черном открыли по друзьям огонь из пистолетов. Панов с ужасом увидел, как пули впились в грудь и в голову Фадеева, хотел закричать и не успел: тяжелая холодная тень накрыла котельную, дом рядом, кладбище, весь город, придавила всех людей так, что они на мгновение застыли, и исчезла.
А вместе с ней исчез подвал с засадой и убитым Фадеевым. Панов оказался в коридоре поликлиники, откуда полдня назад начал с Александром свое бегство от охотников Фундатора. Вокруг сновали озабоченные люди — больные, медсестры, мальчики и девочки из каких-то школ, проходящие обследование, а у стены коридора стоял молодой человек в черном джинсовом костюме и старательно изучал плакаты на стене.
Сглотнув ставшую горькой слюну, Панов на деревянных ногах, вернулся к окошку регистратуры и попросил разрешения позвонить. Трубку на том конце провода сняли через минуту, однако раздавшийся голос показался Станиславу незнакомым:
— Говорите.
— Саш, это я, — заторопился Панов. — Можешь приехать в поликлинику на Бирюзова?
— Кто говорит? — осведомилась мембрана.
— Стас… Панов… Саш, это ты? Извините, мне нужен Александр Фадеев…
— Очевидно, вы ошиблись номером. — В трубке загукали гудки отбоя.
Панов подержал трубку возле уха потеющей рукой и вдруг отчетливо осознал, что Фундатор нанес упреждающий удар: рассчитал и провел такое изменение реальности, в котором не было места для Фадеева.
— Что с вами? — полюбопытствовала дежурная регистраторша, глянув на побледневшее лицо Станислава. — Вам плохо?
— Ничего, пройдет… — пробормотал Панов, опуская трубку на рычаг.
Телефон вдруг зазвонил, заставив вздрогнуть обоих. Медсестра подняла трубку, выслушала абонента, брови ее поползли вверх.
— Молодой человек, вы, случайно, не Стас Панов? — окликнула она отходившего Панова.
— Да, это я…
— Вас к телефону.
Панов с недоверием взял трубку, прижал к уху и услышал тот же незнакомый голос:
— В этой реальности ваш друг не существует. Я тот, кто может его заменить. Ждите в клинике и никуда не выходите, пока я не приеду.
— Как я вас узнаю?
— Узнаете.
В трубке послышались частые гудки. Панов, еще не веря в избавление от страха, посмотрел на суровую медсестру в окошке регистратуры и подумал, что, похоже, у него еще есть шанс стать абсолютником. Если только охотники Фундатора не доберутся до него раньше людей эвменарха.
Мир вокруг действительно был слишком текуч и неустойчив, подверженный любой прихоти властителей, постоянно изменяющийся в результате разборок между различными властными группировками и структурами, но люди этого не видели и не чувствовали. Кроме таких же одиночек, как Панов. Время от времени они появлялись на Земле, и тогда за ними начиналась охота, ибо тот, на чьей стороне оказывался абсолютник, мог диктовать правила игры остальным.
Всего этого Панов не знал, его путь в изменяющейся от малейшего толчка Вселенной только начинался.
Фред Саберхаген
Обмен ролями
— Всего двадцать девять? — грозно спросил командующий Армией обороны. Пристегнутый ремнями к командирскому креслу, он смотрел на информационный дисплей ничего не видящими глазами. За иллюминатором плыла Земля, окутанная защитными силовыми полями. Флагманский корабль жался к ней так же сиротливо, как первые управляемые спутники много тысяч лет тому назад.
— Да, всего двадцать девять, — бесстрастно подтвердил голос, прорвавшийся сквозь помехи. Минувшая баталия оставила после себя в околоземном пространстве настолько сильный радиационный фон, что сигналы совершеннейших приборов связи «поджаривались» на лету. Искаженный голос продолжил: — Но сначала их, несомненно, было тридцать.