— Да, необычный, он видит все абсолютные изменения внешней среды, но одновременно принимает относительные варианты своего восприятия за реальный исторический процесс.
— Итак, молодой человек, — сказал эвменарх, смерив Павла заинтересованным взглядом, — вы оказались в довольно любопытном положении. Большинство обычных людей принимает действительность как статическую основу бытия, пронизанную потоком времени. На самом деле Вселенная — исключительно зыбкий, изменчивый, непостоянный, текучий, многомерный континуум, непрерывно кипящий и содрогающийся от малейших вероятностных изменений в любой его точке, в любом материальном узле — регулюме, где возникает на короткое время довольно устойчивое образование — жизнь. Одним из таких регулюмов является планета Земля. Каждый ее житель воспринимает любое изменение не напрямую, а через особое «декодирующее» устройство — подсознание, поэтому ему кажется, что мир вокруг статичен и если изменяется, то эволюционно, согласно законам физики, законам природы. Одно лишь не учитывается: что Матрица Мира изменяется мгновенно от любого происшествия, от любого толчка, и одновременно с этим сознание человека получает весь пакет информации, формирующий память. Для любого человека любое изменение есть событие, «вмороженное» в память.
— Подождите, — остановил лектора Панов. — Я не совсем…
— Лучше всего мое рассуждение пояснить примером. Допустим, кто-то в нынешнее время хочет изменить реальность. Он спускается на пятьдесят лет в прошлое и убивает… ну, скажем, видного политического деятеля, того же Ленина, к примеру. Что произойдет для всех современников путешественника во времени? С одной стороны — изменится реальность, исчезнет весь пласт истории, связанной с данным историческим лицом, но с другой — для наших современников в момент убийства не произойдет ровным счетом ничего! Для них эти пятьдесят или сколько-то там лет окажутся спрессованными в памяти как давно прошедший отрезок времени, где не было Ленина. Понимаете? Изменение воспримут только отдельные личности…
— Больные?
— Можно сказать и так, — улыбнулся Павел Феоктистович, — невыключенные. Мы их называем иначе — абсолютниками. Они хранители траекторий исторического процесса, способные влиять на Вселенную. При соответствующей подготовке, разумеется.
— Почему меня хотели убить?
— Потому что вы свидетель изменений, произведенных властной структурой регулюма — Фундатора.
— Кто он такой?
— Он не кто, а что — система реальной власти на Земле, способной менять правительства любого государства, законы, по которым эти государства живут, и даже природные условия.
— А кто тогда вы?
— Хороший вопрос, — развеселился эвменарх. — Мы теневая структура…
— Мафия, что ли?
— Нет, не мафия, скорее, служба безопасности регулюма, отвечающая за устойчивость всей его сложной системы под названием Человечество. К сожалению, у кормила Фундатора сейчас стоят жестокие, эгоистичные, агрессивные, не терпящие возражений и других взглядов, уверенные в своей непогрешимости и безнаказанности люди, и нам пришлось уйти в подполье, в результате чего реальность изменилась не в лучшую сторону и продолжает скатываться в пропасть распада.
— Ликвидация СССР — тоже дело рук Фундатора?
— Вы хорошо схватываете суть проблемы. Все негативные процессы в мире так или иначе инициированы Фундатором, хотя исполнителями являются конкретные группы людей и конкретные личности.
Бритоголовый наклонился к экрану компьютера, что-то набрал на клавиатуре и сказал, не поднимая глаз:
— Остальное вам расскажет наш агент влияния и ваш друг Александр. Всего хорошего.
Фадеев встал, похлопал Панова по плечу, и тот с запозданием поднялся.
— Спасибо…
Бритоголовый не ответил.
В коридорчике они остановились. Фадеев вдруг рассмеялся. Панов с недоумением посмотрел на него.
— Ты что?
— Просто вспомнил, где мы находимся — под Ваганьковским кладбищем.
— Ну и что?
— По-моему, это символично, потому что ты, считай, заново рождаешься на свет там, где другие заканчивают свой земной путь.
— Куда мы теперь?
— Домой. Подожди меня у выхода из зала, я закажу кое-какие изменения реальности, чтобы нас не перехватили охотники, и мы отправимся в ресторан, где отпразднуем рождение абсолютника.
— Постой, — ухватил Панов друга за рукав. — А разве Фундатор не умеет делать то же, что и вы, — изменять реальность в свою пользу? Что если он примет контрмеры?
— Может и принять, но мы попробуем его опередить, у нас очень хороший отдел по разработке всяких «случайных совпадений».