— Ты забыл и о том, что информация по репликаторам засекречена. Не хватало еще, чтобы наюгиры узнали о технологии клонирования. Вот тогда их не остановить! Наши свары с Федерацией Гра покажутся мелкой склокой, если эти «самураи» вырвутся отсюда, да еще в придачу с такой методикой усвоения информации.
Муллавайох вышел из кабины для отдыха, а Кромин прижался к иллюминатору и долго смотрел на желтый шар Наюгиры, что плыл в черной, враждебной жизни пустоте. Кромину казалось, что если он сильно прищурится, то разглядит, как там копошится неугомонный Изольд, разыскивая столь нужные Терре минералы. А в узких каньонах трудолюбивые жители ущелий изо дня в день отстаивают свое право на лучшую жизнь, крестьяне пашут, ремесленники трудятся, мудрецы обучают и обучаются, правители управляют… Есть в этом гармония и смысл, или жалкий кусочек белковой массы вцепился в каменистый шар и просто существует? И еще он подумал, что все-таки терране весьма несправедливо поступают по отношению к благородным наюгирам. Кромин вдруг обнаружил, что последняя мысль в нем прозвучала в ключе отложенного негодования. Он усмехнулся и решил, что это ему показалось…
Василий Головачёв
Приговоренные к свету
На этого молодого человека в безукоризненном темно-синем костюме обратили внимание многие посетители ресторана «Терпсихора», принадлежащего известному в прошлом певцу Алексею Мариничу. Ресторан открылся недавно, однако быстро снискал славу одного из самых модных мест московской богемы.
Молодой человек пришел один в начале восьмого вечера, когда завсегдатаи ресторана еще только подтягивались к началу вечерней программы: здесь часто выступали известные певцы, актеры и танцевальные группы, а иногда пел и сам хозяин, еще сохранивший обаяние и голос. Обычно это случалось в конце недели, когда Маринич отдыхал в кругу близких друзей. Нынешним вечером он также собирался расслабиться и спеть несколько песен в стиле ретро, что особенно ценилось женщинами.
Посетитель «Терпсихоры» в синем костюме занял столик в хрустальном гроте, поближе к оркестровой раковине, где любил сидеть хозяин ресторана, заказал минеральную воду и стал ждать, разглядывая публику. Он был довольно симпатичен, высок, много курил и явно нервничал, то и дело бросая взгляд на часы. К десяти часам вечера его нетерпение достигло апогея, хотя глаза оставались темными, полусонными, если не сказать — мертвыми, но волнение выдавали руки, ни на секунду не остающиеся в покое. Молодой человек барабанил пальцами по столу, перекладывал из кармана в карман зажигалку, расческу, бумажник, платок, разглаживал скатерть на столе, поправлял галстук, стряхивал с костюма несуществующие пылинки и в конце концов привлек к себе внимание.
— Чем могу помочь? — подошел к нему метрдотель. — Вы кого-то ждете?
Гость посмотрел на часы, допил воду, сказал отрывисто:
— Еще бутылку воды, пожалуйста. Скажите, Алексей Артурович скоро начнет выступление?
Метрдотель покачал головой.
— Сегодня он, к сожалению, выступать не будет, плохо себя чувствует. Так вы его ждете?
— Н-нет, — глухо ответил молодой человек, стекленея глазами.
— Где его… можно найти? Мне с ним надо… поговорить…
— Вам плохо? — обеспокоился пожилой метрдотель. — Вы побледнели. Может быть, вызвать врача?
— Мне надо… встретиться с Алексеем Артуровичем Мариничем… немедленно…
— Ничем не могу помочь. — Метрдотель пошевелил пальцем, подзывая охранников. — Посодействуйте молодому человеку дойти до машины.
— Вы меня обманываете. Алексей Артурович… должен сегодня… быть здесь… меня предупредили…
— Он заболел, — терпеливо сказал метрдотель, хмурясь. — Кто вас предупредил?
— Он всегда… в десять часов…
Метрдотель кивнул, отходя от столика.
Двое плотных парней в черных костюмах и бабочках подхватили парня под руки и повели из зала, но не на улицу, а через служебный коридор на второй этаж здания, где у Маринича был кабинет и где располагались хозяйственные службы ресторана. В комнате охраны парни усадили молодого человека, порывающегося сопротивляться, на стул, и начальник охраны подошел к нему вплотную.
— Обыскали?
— Так точно, Сергей Петрович, чист. Даже ножа нет.
— Зачем ты хочешь встретиться с Мариничем?
— Мне надо… это очень важно… его хотят…
— Ну?