— Нет, Стэнли! Только не ты!
Но он не остановился.
Стэнли оказался в извилистом тоннеле; навстречу ему неслась темнота. Он чувствовал, как растворяются его собственные мысли, как ревущий ветер грозит развеять саму его душу. То был распад, сопровождающийся осознанием гибели.
СЕЛМА. Эта мысль была ясной, острой. В ней одной сосредоточилось все его сознание. КАК? ПОЧЕМУ? Уже спрашивая, он знал ответы. Она находилась здесь, с ним. Позади нее проступали Кричевский, Ямагата, плохо различимый Ренуа. То была живая цепочка над водоворотом. Риан, Стэнли, Селма, Кричевский, Ямагата… Им было все труднее сопротивляться вихрю, тянущему их вниз. Ниточка, удерживавшая их на весу, растягивалась и становилась тоньше на глазах. Мгновение — и она лопнет…
Лопнула! Он стал сразу многими и увидал… Зрелище было лишено смысла. Он услыхал… Каждый звук отдавался разнообразным эхом разной силы. Смысла не было и в этом.
Хотя… Да или нет? Да, смысл был. Он разглядел стол — искаженное, донельзя абстрактное подобие стола. То был стол-куб, видимый сразу со многих углов. В дальнем конце стола сидел человек — он сам. Собрав остаток сил, он ринулся в этого человека.
Борясь с обмороком, он опасливо огляделся. Селма, дрожа, заняла свое место, Риан сидел на полу и ошалело крутил головой, Кричевский вытирал пот со лба, Ямагата изучал свои руки, забыв про ритуальную улыбку, Ренуа комкал сигаретную пачку.
— Ну, старина, — проговорил кто-то, но Стэн был слишком слаб, чтобы определить, кто именно, — напугал же ты нас! Мы уже решили, что ты нас покинул. — Эти слова показались Стэнли ужасно забавными, и он мысленно покатился со смеху. Его плечи заходили ходуном; еще немного — и он потерял контроль над собой, согнулся пополам и разразился безумным хохотом. При этом он сознавал, что ему вторят остальные. До слуха донесся чей-то голос:
— С ума сошли! Что тут смешного?
Взяв себя в руки, он оглядел соседей. Их мысли потянулись к нему — удивленные, испуганные.
«Что это было?» — мысленно спросил Кричевский.
«Случайность или открытие?» — беззвучно подхватил Ренуа.
«Не знаю, — ответил им Стэнли. — Мы на что-то наткнулись. Так и подмывает предложить попробовать еще раз, чтобы получше разобраться».
«Я старый человек, — настигло его телепатическое послание Ямагаты, — и предпочитаю считать себя философом. Я сочту личным несчастьем, если не узнаю об этом больше».
Остальные присоединились к нему, даже Риан, хотя его раздирал страх.
«Тогда вперед!» — позвал он, посылая им свою мысль и чувствуя их мысли, адресованные ему и друг другу. Он попытался погрузиться сразу во всех — и внезапно попытка увенчалась успехом. Он снова увидел стол-куб сразу с нескольких углов, услышал разложенные звуки, удивился странным сигналам, посылаемым его осязанием. Он чувствовал общее сознание, которое было частью его и частью которого был он сам. Он понимал, в каком напряжении находился Риан, как он опасался провала, считал себя обреченным. Он познал боль Кричевского, его любовь к жене и горечь, оставленную в душе ее уходом в телестасис. Еще оказалось, что Селма любит его так сильно, как он и не подозревал. Он проник в самую суть всех шестерых.
Его охватило чувство своего могущества, огромный восторг. Но где мысли? Он сделал попытку хоть о чем-то помыслить, но потерпел фиаско. И все же чувство небывалого довольства превосходило все остальное. Борясь с сожалением, он усилием воли вернулся в свое тело.
— Кто-нибудь соблаговолит объяснить мне, что происходит? — взмолился один из присутствующих жалобным голосом.
— Извольте, — откликнулся Ямагата. — За происходящее несет ответственность господин, сидящий в конце стола. Думаю, честь представить необходимые объяснения принадлежит ему.
— Что ж… — изрек Стэнли и тут же стал центром внимания. — С одной стороны, все просто, с другой — сложно. Видите ли, мы — господа Риан, Ямагата, Кричевский, Ренуа, мисс Риан — построили собственный телестасис…
— Верно, — вставил Риан. — Я побывал в телестасисе, и Стэнли вернул меня назад. Внезапно передо мной появилась мысль Стэнли. Я попытался за нее уцепиться, но тщетно: она меркла, превращалась в ничто. Потом раздался какой-то щелчок, и вместо бурного потока я оказался в… Словом, ощущение стало совсем другим.