— Тогда расскажи мне, как вам почти удалось спустить Луну на Землю, — попросил он. — Только сначала я тебя вылечу. Предупреждаю, будет больно.
И он принялся за работу.
Кости, суставы, сухожилия — он все исправил. Восстановил функцию яичников, возродив их к жизни. Железы внутренней секреции, желудок… Кризераст работал до тех пор, пока Миранди не стала молодой — во всем, кроме внешности.
Хромой предусмотрительно не бросился на помощь своей подруге, которая корчилась на песке от боли.
Однако последнее слово останется за Кризерастом!
…Солнце село. Кризераст развел на песке костер и устроил королевский пир. Хромой оставался на своем месте и жевал сушеное мясо. Его подруга не прикоснулась к вину. Миранди и Кризераст Ужасный приступили к трапезе, потом долго разговаривали, а Хромой издалека прислушивался к их беседе.
Кризераст поведал ей о том, как однажды лудильщик и его жена попросили у него драгоценных камней. Он дал им восемьдесят фунтов самоцветов. У них была одна лошадь и маленькая повозка. Любопытные односельчане примчались к тому месту, где видели окутанного туманой дымкой громадного ифрита, четко вырисовывающегося на фоне неба.
Лудильщик и его жена побросали пригоршни драгоценных камней вдоль дороги и в чахлые кусты, а затем бежали целый день, прежде чем остановились, чтобы спрятать то, что им удалось унести. Прошло сорок лет, и их внуки стали богатыми купцами.
Миранди видела, как умер последний бог, история получилась очень печальной. Она рассказала Кризерасту о том, как изменился мир, в котором могущественные колдуны превратились в художников, ремесленников и музыкантов, а людям пришлось научиться самим ловить рыбу, потому что морской народ исчез навсегда. Она знала о сражениях без волшебных заклинаний и о победах, одержанных лишь силой оружия.
На какое-то мгновение Кризераста охватило неодолимое желание увидеть новый мир. Впрочем, если он осмелится отправиться в края, лишенные маны, то может просто исчезнуть.
Наконец Миранди заснула.
Они проговорили все утро и весь день. Вечером женщина сложила навес, собрала одеяла и, закинув вещи на плечо, пересекла границу между двумя мирами. Больше Кризераст ничего сделать не мог. Вскоре Миранди вернулась, чтобы собрать еду и вино, оставшиеся после вчерашнего пиршества. И снова перешагнула черту, оставив волшебство за спиной.
А как же пробка? Кризераст ждал. Он не станет унижаться.
Миранди взяла золотую шкатулку Хромого и отнесла к границе волшебного мира. Переступит ли она опасную черту? Нет, хитрая парочка догадалась пометить место, где проходит граница. Миранди размахнулась и швырнула шкатулку на несколько футов вперед.
Кризераст поднял ее. Дикая магия обжигала руки. Не найдя крышки, он просто разорвал мягкий металл и достал пробку.
Так, он получил свое. А что поделывают наши голубки? В здоровых телах вот-вот проснется здоровый… ха-ха… дух!
Кризераст поднялся в воздух и устремил на людей веселый взгляд. Он видел, как Хромой и его спутница радостно устремились навстречу друг другу. Вот уже руки их готовы сомкнуться, и губы приоткрыться, и глаза… Но что это? Пылкие любовники разом остолбенели и отпрянули друг от друга. Древний старик и морщинистая старуха…
Кризераст Ужасный лениво зевнул, забрался в бутылку и закрыл за собой пробку.
Перевели с английского Владимир ГОЛЬДИЧ и Ирина ОГАНЕСОВА
С. М. Стирлинг
Украденные глаза
Афония-Колдунья долго втягивала в себя воздух[1]. Сидя со скрещенными ногами и выпрямленной спиной внутри своего колдовского круга, она не разжимала глаза, держа руки на бедрах ладонями вверх. В блюдечке из черной яшмы горел ладан; за исключением этого алого огонька, в святилище царила темнота. Горький травяной дух наполнил ее легкие и позволил духовному взору покинуть телесный плен.
У нее была типичная внешность уроженки древней Эллады: серьезность и одновременно безмятежность, полные губы, глубоко посаженные глаза, круглый подбородок. Светлые волосы были уложены на древний манер, что тоже подчеркивало ее классический облик. Потусторонний вид всегда производил впечатление на клиентов: именно так полагалось выглядеть колдунье, хотя отвечать этим требованиям удавалось немногим из них.
Если она и извлекла какой-то урок из своего нищего детства, то заключался он в необходимости уметь потрафить денежным заказчикам.
На протяжении минуты она выдыхала через рот холодный воздух. Он тотчас же превращался в клубящееся белое облачко, не желающее рассеиваться. Через некоторое время в сверкающем тумане замаячили фигуры и послышался отдаленный гул трудноразличимых голосов.
1
Читатели уже знакомы с любопытной идеей К.Сташеффа, подаренной им своим коллегам-фантастам (см. рассказ Брайана Томсена «Ловушка» в «Если» № 12, 1997). Суть в том, что в мире, где наряду с физическими законами действует волшебство, блуждает некий «антимагический» циклон — наподобие наших природных. Предлагаемый рассказ С.М.Стирлинга — новая картина этого мира. (Прим. ред.)