— Первый раз слышу, — сказал я.
— И сколько он стоит? — спросила более практичная Джанет.
— Точную сумму я сейчас назвать не могу, — признался Далквист. — Она зависит от состояния трастового счета. Но ее будет вполне достаточно, чтобы Барбара с детьми смогла вернуться на Марс и оплачивать расходы на проживание. А ты хочешь вернуться?
— Не знаю, — ответила Барбара. — Надо подумать. Мы с Джо прилетели сюда, чтобы оказаться подальше от больших компаний.
И я вовсе не обязана любить Роду и ее марионеток из городского совета, чтобы ценить то, что мы получили на Джефферсоне. Независимость тоже имеет свою цену.
— Воистину, — произнес Далквист, но был явно не согласен с Барбарой, и все мы внезапно поняли, что они с ней на эту тему уже спорили. Интересно только, когда?
— А ты бы как поступила, Джанет? — спросила Барбара.
— Нечестный вопрос. — Джанет пожала плечами. — Мы с Роландом приняли решение давным-давно. Но никто из нас не оставался один. — Она коснулась под столом моей руки.
Она верно сказала: мы сделали свой выбор. Нам неоднократно предлагали выкупить «Рогатку», а меня и Джанет нанять в качестве экипажа. Да, мы избавились бы от вечной головной боли с выплатами по закладной, да и жизнь наша практически бы не изменилась — но мы бы уже не принадлежали сами себе. И потому наш экипаж никогда всерьез не рассматривал подобные предложения.
— Ты не обязана оставаться одна, — сказал Далквист.
— Знаю, Бак, — тоскливо отозвалась Барбара. Они долго смотрели друг на друга.
Потом мы сели обедать.
Я торчал в своем кабинетике на корабле. Прошло уже тридцать часов после подписания контракта, а я все еще не знал, какой груз буду разгонять. Вся эта история начала приобретать какой-то дурацкий оттенок.
Джанет решительно отказалась забивать голову всяческими сомнениями. Мы перевели деньги в Марсопорт — и всю казну Джефферсона, и то, что мы выручили за свой груз, — так что Барклай останется доволен. Дейтерия на борту хватит, чтобы добраться до заправочного танкера. Джанет пару раз спросила, чем я обеспокоен, но у меня не было ответа.
Я все еще угрюмо размышлял над этим, когда в дверь постучал Освальд Далквист.
— Присаживайтесь, — сказал я.
Мое предложение, разумеется, было чистой формальностью. При такой гравитации стоять не труднее, чем сидеть.
— Лихо вы тогда справились с Хорни. Кажется, мне прежде не доводилось видеть такое оригинальное решение.
Он слегка растянул губы в улыбке. Его улыбка, пожалуй, тоже не изменилась, но и она теперь не напоминала улыбку бухгалтера.
— Вообще-то, это долгая история, — сказал он. — Как-то давно я летел на большом корабле с колонистами. Рейс был долгим, заняться нечем. Вот я и обнаружил, что почти никто из колонистов не умеет играть в покер.
Мы снова обменялись улыбками.
— Я выиграл так много, что начал беспокоиться — а вдруг меня попросту ограбят? Тогда я нанял одного верзилу, чтобы тот прикрывал мне спину. И точно — вскоре один тип обвинил меня в шулерстве. Тогда я подозвал своего большого друга…
— И?..
— И он крикнул: «Полсотни первому, кто его вырубит!» Сработало великолепно, хотя я, нанимая его, ожидал вовсе не этого…
Мы посмеялись.
— Когда вылетаем, капитан Кефарт?
— Понятия не имею. Полагаю, как только подготовят груз к запуску.
— Возможно, ждать придется долго.
— Как это понимать?
— Я тут поспрашивал… И у меня создалось впечатление, что подготовка к запуску грузовой капсулы даже не начиналась.
— Ерунда какая-то. Что ж, это их дело. А сколько у меня будет пассажиров, когда мы взлетим?
Его легкая улыбка увяла.
— Я сам хотел бы это знать. Вы, наверное, уже догадались, что мы с Джо Колеллой были старыми друзьями. И соперниками из-за одной девушки.
— Да. И до сих пор удивляюсь, почему вы… черт, мы же говорили о них, когда летели сюда. А вы вели себя так, словно никогда о них не слышали.
Он кивнул:
— Хотел сперва убедиться. Я знал лишь, что Джо погиб. Якобы несчастный случай. А он был не из тех, с кем такие случаи происходят. Даже здесь.
— То есть?
— Джо Колелла был одним из самых осторожных людей на свете, и я не посмел обсуждать наши с Барбарой дела до тех пор, пока не узнал подробности ситуации на Джефферсоне. И теперь я начинаю думать, что…
— Пап! Пап! — На вахте в кабине сейчас находилась Пэм, и голос ее прозвучал возбужденно.