— Да, детка?
— Быстрее поднимайся! Мы принимаем сообщение. Да поторопись же!
«SOS, SOS!»
Голос звучал холодно и бесстрастно, как это всегда бывает, когда такие сообщения произносятся всерьез. Я прокручивал сделанную Пэм запись.
«SOS, SOS! Говорит лайнер «Агамемнон» компании «Пегас лайнз», идущий рейсом Земля — Паллада. Наши главные двигатели вышли из строя. Повторяю, наши главные двигатели вышли из строя. Наша скорость относительно Солнца один четыре ноль километров в секунду. Вспомогательный источник энергии отказывает. Главные двигатели не могут быть починены. Масса корабля 54 тысячи тонн. На борту тысяча семьсот пассажиров. SOS, SOS, SOS!»
— Боже милостивый, — пробормотал я. Дети набились в кабину, и мы все слушали, как записанный голос выдает цепочки цифр — вектора, описывающие точные координаты «Агамемнона». Я начал вводить их в компьютер, но Пэм меня остановила.
— Я это уже сделала, папа.
Она нажала клавишу и вывела результат расчетов на экран.
Мы увидели схему нашего участка Солнечной системы, внутренние планеты и обитаемые астероиды, колонки цифр и длинную тонкую линию с точкой на конце, обозначающей «Агамемнон». Мигающие точки поблизости указывали координаты всех кораблей в этом районе.
И мы оказались единственными, кто имел хотя бы шанс перехватить «Агамемнон».
На другом экране появились регистровые данные на «Агамемнон». Ничего хорошего я не увидел. Это оказался огромный старый грузопассажирский корабль, построенный более тридцати лет назад — а в космосе это воистину почтенный возраст. Корабльбыл рассчитан на эффективный срок службы в пятнадцать лет, после чего продан «Пегас лайнз» как отслуживший свое и небезопасный.
Вспомогательным источником энергии на нем служил плутониевый реактор. Если с ним что-то случится, то починить его в космосе не представляется возможным. А без этого реактора не смогут функционировать системы жизнеобеспечения. Я все еще изучал спецификацию, когда засветилась панель интеркома. Местный вызов на частоте диспетчера порта.
— Да, Джед? — отозвался я.
— Ты получил сигнал бедствия?
— Конечно. По моим расчетам, у нас максимум шестьдесят часов на заправку и перехват. Но попытаться я, разумеется, обязан.
— Конечно, капитан. — В разговор вступила Рода. — Я уже послала рабочих к топливному баку. Советую вам проследить за заправкой и убедиться, что все в порядке.
— Обязательно. Но работать им придется чертовски быстро. У «Рогатки», разумеется, нет баков такого объема, который потребуется для спасательной операции.
— И еще одно, капитан, — добавила Рода. — Помните, что вы заключили эксклюзивный контракт с корпорацией «Джефферсон». Все юридические вопросы с «Пегас» мы решим сами. А вы занимайтесь только подготовкой корабля.
— Да, хорошо. Конец связи. — Я щелкнул тумблером записи на коммуникаторе. — «Агамемнон», это грузовой буксир «Рогатка». Я принял ваш сигнал бедствия. Перехват возможен, но я не смогу доставить достаточно топлива и массы для торможения вашего корабля. Я должен буду воспользоваться вашим дейтерием и массой. Повторяю, мы должны переместить ваше топливо и реакционную массу на мой корабль.
Мы не сможем принять на борт ваших пассажиров. Попробуем разделить ваш корабль на две части и затормозить одну из них, пользуясь вашим дейтерием и реакционной массой. У нас стоит модифицированный ионно-ядерный двигатель «Дженерал электрик», модель пятьдесят два. Подготовка к спасательному вылету уже начата. Рекомендую вашему экипажу начать подготовку к перемещению топлива. Конец связи.
Закончив сообщение, я обвел взглядом кабину. Джанет и старших детей на борту не было.
— Пэм, остаешься на вахте. Отправь это сообщение и запиши ответ. Потом можешь начать предстартовую проверку. Закрепи на корабле все, что может сдвинуться при старте. И попробуй послать вызов маме. Бог знает, где она сейчас.
— Конечно, папа.
Вид у нее был очень серьезный, и это меня успокоило. Хэл у нас самый старший, зато Пэм все делает гораздо тщательнее.
Регистр выдал мало сведений об «Агамемноне». Судя по опознавательному изображению корабля, баки для реакционной массы располагались у него снаружи вдоль корпуса, а не в отделяемых емкостях на носу, как у «Рогатки». А это означало, что перед началом торможения нам, возможно, придется перебросить их содержимое к себе.
Это был корабль универсального назначения, поэтому структура его корпуса со стороны носа имела приличный запас прочности. Тормозной импульс моего буксира он выдержит, однако насколько велик этот запас? Если мы собираемся сажать корабль, то при торможении на его нос придется очень большая нагрузка. Не знаю, хватит ли у корпуса «Агамемнона» прочности.