— Я как раз собирался этим заняться, — сказал Копински.
Эрингер и Дина углубились в работу. Через час физик сообщил:
— Точек пока маловато, но многое уже ясно. Мы прибавляем кое-какие цифры, которые я прихватил с собой. Они, в основном, относятся к компьютерным установкам.
— Вы считаете, что все это имеет отношение к компьютерам? — спросил Копински.
— Возможно. Ведь самые большие отставания по времени наблюдаются там, где имеются мощные вычислительные машины.
— Например, у вас в Сайкомпе.
— Да, именно так.
— А у вас там было странное красное свечение внутри процессоров?
— Да. Поэтому инженеры и отключили машину, на которой я работал. Они хотели исследовать дымку. На других установках, как вам известно, наблюдалось то же самое.
— На ваш взгляд, что это такое?
Эрингер присел на краешек стола и начал объяснять:
— Судя по результатам измерений, потери времени не постоянны в пределах одного объекта, — он повел рукой, — даже размером с это здание. Замедление может быть разным в двух точках, расположенных на близких расстояниях. Например, на двух часах, находящихся в одной и той же комнате. Я заметил также отсутствие корреляции между временем по солнцу и тем, которое показывали часы в разных местах. — Копински кивнул. — Похоже, что самые большие отставания во времени происходят внутри шкафов с мощными процессорами и блоками памяти, — продолжал ученый. — Там они достигают тридцати процентов. А обыкновенные часы, находящиеся в этой же комнате, могут терять всего шесть-семь процентов. — Эрингер виновато улыбнулся, как будто сами явления, о которых он говорил, были слишком странными, чтобы воспринимать их всерьез. — Лично мне кажется, что это локальное красное смещение. Время внутри шкафа замедляется достаточно, чтобы вызвать видимое удлинение световых волн. Вы знаете, что такое красное смещение?
— Потеря времени — это, можно сказать, то же самое, что и его замедленное движение, — вставила Дина. Она стояла на цыпочках на стуле, прикрепляя к карте первый лист пленки с отсортированными данными. — Чем медленнее течет время, тем свет становится краснее. Цвета зависят от частот, которые, в свою очередь, зависят от времени. И когда время меняется, происходит смещение.
— Совершенно верно, — кивнул Эрингер.
Копински с минуту подумал, потом спросил:
— Именно поэтому телеканалы необходимо время от времени подстраивать?
Доктор снова кивнул.
— Именно так.
«Слава Богу, хоть какие-то факты начинают выстраиваться в цепочку», — подумал Копински и спросил:
— А как насчет идеи Граусса? Этот парень убежден, что время воруют пришельцы.
Эрингер снова виновато улыбнулся, но тут же посерьезнел:
— Я не вижу здесь никакой причинно-следственной связи. Даже если время пропадает, это еще не означает, что кто-то его намеренно крадет. При всем моем уважении к коллеге, я бы ответил…
Зазвонил телефон.
— Извините, — пробормотал детектив и взял трубку.
— Копински слушает.
— Джо, это Гарри из дежурной комнаты. Тебя здесь спрашивает какой-то отец Мойнихэн. Можно ему подняться наверх?
Копински удивленно поднял брови.
— Конечно. Я встречу его у лифта.
— Кто это? — спросила Дина, все еще стоя на стуле. Она выронила лист, который не успела приколоть к стене, попыталась подхватить его и чуть не упала.
— Священник, — пояснил Копински.
— А зачем он пришел?
— Хороший вопрос.
«Итак, Эрингер полагает, что доктора Граусса малость занесло», — размышлял Копински по дороге к лифту. Ему стало интересно, удастся ли Грауссу уговорить ученых из лаборатории Ферми продолжать эксперимент, если те разделяют точку зрения Грэхэма.
На этот раз отец Мойнихэн был в сутане с высоким стоячим воротником и черном плаще. В одной руке он держал складной зонт, в Другой — кожаный портфель. Священник извлек из него сверток и сказал:
— Вчера я обещал вам чай, но забыл отдать. Случилось так, что я Проходил мимо, вот и решил занести. Пенджабский — один из моих самых любимых сортов.
— Э-э, спасибо, — Копински взял сверток. — В заваренный чай добавляется половина ложки сахара и немного молока. Правильно?
— У вас великолепная память. Да, кстати, может быть, вас заинтересует вот это? — Отец Мойнихэн сунул руку в портфель и начал вытаскивать оттуда книги. — Я взял несколько работ, посвященных мистическому опыту. Не знаю, много ли в этих сочинениях пользы, но готов оставить их вам.