Они ушли, показав знаками, чтобы гость вел себя потише. Форзон натянул одежду, которую ему принесли, сел на пол, скрестив ноги, и принялся размышлять. Безрезультатно. Он по-прежнему не мог оставаться здесь, не представлял, куда ему следует пойти, и понятия не имел, каким образом связаться с Командой Б.
Встав, он спустился на первый этаж. Голенькая девочка играла с красивой куклой на циновке в углу комнаты, огороженном свисающей с потолка сеткой. Малышка уставилась на него широко открытыми глазами и захихикала, когда Форзон машинально сделал ей «козу». Он выглянул в окно и заметил, что женщина работает в поле У дороги. Мужчины нигде не было видно.
Картин на дальней стене оказалось семь. Форзон передвинул деревянную лавку и сел напротив. Одна из них, двойной портрет пожилого мужчины и юной девушки, была уже очень стара и отчаянно нуждалась в реставрации. На второй, тоже довольно старой, искусный художник изобразил здешнюю ферму на фоне осеннего пейзажа. Остальные картины представляли собой индивидуальные портреты и семейные группы. На самой новой он узрел знакомую супружескую пару: краски казались такими свежими, словно только что просохли, но размашистые мазки современного живописца выглядели грубее и небрежнее, чем у старых мастеров.
Уж не деградирует ли великолепное изобразительное искусство Курра? — всерьез обеспокоился Форзон. И все же… Господи, какая красота! И притом в обычном деревенском доме! Как не восхититься планетой, где каждый крестьянин владеет собственной картинной галереей?
Внезапно он осознал, что слышит отдаленные курлыкающие звуки. Бросив взгляд в окно, Форзон заметил, что солнце перевалило далеко за полдень: выходит, он любовался картинами уже несколько часов.
Непонятные звуки постепенно приближались. Девочка отвлеклась от игры и уставилась на него большими серьезными глазами. Пытаясь определить источник звуков, Форзон поочередно выглянул во все открытые окна. Не обнаружив ничего интересного, он поднялся на второй этаж и сверху увидел на дороге кучку солдат, эскортирующих небольшую повозку: ее несмазанные оси уныло курлыкали и скрежетали. Транспортное средство было влекомо точной копией монструозного создания, проживающего в хозяйском сарае на заднем дворе.
Вся компания начала подниматься на холм. Когда повозка подъехала поближе, Форзон разглядел пассажиров. Впереди, на единственной узкой скамейке, безмолвным истуканом сидела плотная краснолицая женщина. Мужчина лежал навзничь на дне повозки и, судя по всему, пребывал в бессознательном состоянии. Оба были одеты по-крестьянски и явно не стоили второго взгляда, как вдруг Форзона осенила мысль, что пленники, которых транспортируют под армейским Конвоем, могут оказаться вовсе не простыми крестьянами.
Мужчину он прежде никогда не встречал, но женщина… Теперь Форзон видел ее в профиль: чуточку вздернутый нос, изящная линия подбородка. Тренированный глаз искусствоведа не мог ошибиться: это была Энн Кори — полевой агент Б-627.
Один из кусочков жуткой головоломки наконец-то встал на место! Наверное, именно Энн и ее спутник должны были встретить нового начальника Команды Б, но угодили в ту же самую западню. Руки девушки были связаны за спиной, ноги туго стянуты в щиколотках. Ее компаньона обмотали веревкой от шеи до пят.
Переходя от прорези к прорези, Форзон следил за повозкой, пока она не скрылась в дальнем лесу. Он по-прежнему не мог разобраться в ситуации, но зато твердо знал, что надо делать.
Поспешно обыскав нижние комнаты, он нашел то, что хотел: полулунная пластинка металла, грубо обработанная и вделанная в простую деревянную ручку, была достаточно острой, чтобы пустить кровь, в чем Форзон незамедлительно убедился, попробовав лезвие пальцем. Обнаружив, что в крестьянской одежде нет ни единого кармана, он спрятал нож в откинутом на спину капюшоне и помахал малышке рукой в знак прощания, искренне надеясь, что его визит на ферму не сделает ее сиротой. Бросив последний взгляд на картины, он покинул дом, вышел на дорогу и бегом помчался к дальнему лесу.