Женатые чародеи — редкость. О счастливо женатых чародеях прежде и вовсе не слыхивали. Колдуны вообще избегали серьезных отношений с женщинами. Судьба, принятая Мерлином от рук Вивьен, стала для всех суровым предупреждением и запомнилась накрепко.
Однако жена Кедригерна оказалась прелестной женщиной и очаровательной хозяйкой, к тому же способной помощницей в магии. И еще она каким-то образом заставила Кедригерна одеваться чуть более респектабельно, что стало немалым достижением с ее стороны. Впрочем, ее муж и ныне одевался как работяга, но уже смотрелся хотя бы как добившийся успехов работяга. Конхун же и вовсе рядился в обноски, словно попрошайка.
А внешность очень важна, в десятитысячный раз напомнил себе Триставер. Он встал со скамьи, стряхнул с колен крошки и разгладил длинную черную мантию, на которой поблескивали кабалистические, астрономические и эзотерические знаки. В это время года в мантии было чертовски жарко, но чародей — вы уж извините, Конхун и Кедригерн — должен одеваться как полагается. Снять в жару остроконечную шляпу — уже уступка. Чародей провел пальцами вдоль длинной белоснежной бороды и откинул назад упавшие на плечи серебристые локоны. Недостаточно быть чародеем, надо еще и выглядеть чародеем.
Триставер мысленно любовался этой приятной аксиомой, когда ее истинность подтвердилась появлением прилично одетого и вежливого юноши, который остановился перед ним, изящно поклонился и осведомился:
— Будьте любезны, сир, имею ли я честь обращаться к мастеру Триставеру, великому чародею?
Выгнув дугой колючую седую бровь и поглаживая висящий нa груди серебряный медальон Чародейской гильдии, Триставер ответил низким театральным голосом:
— Воистину так, юноша. Что ищешь ты у чародея — совета или помощи?
— Для себя я не ищу ничего, мастер Триставер, — заявил юноша.
— Я слуга отважного Беррендаля, ждущего вашей помощи в опасном походе.
— Понятно. Опасном походе. И чего желает твой хозяин — чар безопасности в пути, или быстрой победы, или защиты от магии других чародеев? Быть может, чар любви? Какой именно помощи он от меня ожидает?
— Увы, господин, сие мне неведомо. Но отважный и благородный Беррендаль сейчас в гостинице. Он просит вас оказать честь и составить компанию за столом, намереваясь в приятной беседе прояснить все обстоятельства, — ответствовал юный оруженосец.
— Я отправлюсь к твоему хозяину. Веди, мальчик мой, — сказал Триставер, величественно взмахнув рукой, отчего вышитые на мантии символы вспыхнули на солнце. Надев высокую шляпу, он последовал за юношей.
В дверях его встретил владелец гостиницы:
— Господин Триставер, я спешу сообщить, что вас…
Чародей поднял руку. Хозяин смолк на полуслове.
— Знаю, Уот, и уже иду к Беррендалю.
— Гмм… да… Что ж, тогда… — пробормотал хозяин, почесывая лысую макушку.
Сцена была подготовлена превосходно. Хозяин выглядел именно так, как полагается: круглое приветливое лицо, густая черная борода, выпирающий из-под фартука круглый живот. И жена его была именно такой, какой полагается: яблочно-красные щеки, нос картошкой, жизнерадостная, хлопотливая и хлебосольная. Даже оруженосец с его легкой походкой, яркими одеяниями и свежим лицом, еще не знающим бритвы, идеально вписывался в свою роль. Все обстояло именно так, как следовало, и Триставер вошел в гостиницу, улыбаясь этой счастливой мысли и умело вышагивая именно с той скоростью, которая позволяла мантии развеваться наиболее эффектно. Это всегда впечатляло клиентов.
Приветствуя его, из-за стола в темном углу поднялась высокая фигура. Триставер учтиво снял шляпу, поклонился и произнес:
— Благородный Беррендаль, полагаю? Я Триставер — чародей, чьей помощи вы ищете.
— Добро пожаловать, чародей. Выпей со мной по кружке этого превосходного эля и отведай замечательного рагу, — ответил Беррендаль. Голос его оказался удивительно мягким для человека с подобным ростом.
— Благодарю вас, сэр.
— Не называй меня «сэр», — резко произнес Беррендаль.
Глаза Триставера уже привыкли к сумраку помещения, и он, взглянув на Беррендаля пристальнее, испытал потрясение. Лицо, несмотря на загар, не было грубым, а темный кафтан, слегка запачканный, надо сказать, прикрывал фигуру, которая, несмотря на широту плеч, была явно не мужской.
— Тебя удивляет вид девы-воина, чародей? Или ты один из тех, кто отрицает право женщин брать в руки оружие? — спросила Беррендаль. Теперь ее голос звучал уже не столь мягко.
— Ничуть, миледи. Я всего-навсего удивлен. Ведь столь редко доводится встретить деву-воительницу. Ваш оруженосец не подготовил меня…
— Твои глаза утратили остроту, чародей. Мой оруженосец на самом деле — девушка. Каими!
Услышав своем имя, Каими сняла шляпу, и по ее плечам рассыпались длинные каштановые кудри. Девушка хитро улыбнулась магу.
— Верно, это он. Она. Девушка. То есть оруженосец. Точнее, оруженосец женского пола, — промямлил Триставер. — Но я уже говорил, Беррендаль, что не так уж часто можно встретить сразу двух воинов в женском обличье… Трудно ожидать…
— Знаю, чародей, знаю, — вздохнула Беррендаль. — Честно говоря, я не ожидала иной реакции. Но я надеялась увидеть отважного сердцем, сильного и полного энергии мужа в расцвете лет.
— В таком случае вам, миледи, повезло, поскольку ваши надежды полностью оправдались, — сообщил Триставер с самой любезной улыбкой.
Каими тут же прикрыла рот руками, приглушая нечто вроде чихания, подозрительно смахивающего на хихиканье. Беррендаль кашлянула.
— Это ты, что ли? — уточнила она с откровенным недоверием.
— Разумеется. Я еще должен узнать суть проблемы, прежде чем дать окончательное согласие, но вашим требованиям я, вне всякого сомнения, соответствую, — заверил ее Триставер, слегка меняя позу, чтобы пробивающийся в окошко солнечный луч осветил символы на чародейской мантии.
Беррендаль молча разглядывала волшебника. Похоже, должного впечатления он на нее не произвел. Наконец она сказала:
— Я признательна за готовность мне помочь, чародей, но считаю, что работа, о которой идет речь, требует более… Короче, вряд ли возраст позволит тебе участвовать в столь опасном предприятии.
— Вы считаете меня пожилым? По-вашему, я старик? — Чародей сверкнул глазами, встал, широко развел руки и громовым голосом заявил:
— Да будет вам известно, юное создание, что мне 299 лет, а для чародея это самый расцвет сил!
— Но у тебя седые волосы, — заметила Беррендаль. Каими кивнула. — И борода тоже.
— Седина лишь придает мне достоинства. И внушительности.
— Внушительности тебе не занимать. Этого я отрицать не могу, — признала Беррендаль. — Но не исключено, что некто… не столь почтенного возраста… подойдет мне больше.
— Юные маги ничего не стоят. Они и колдовать-то еле умеют, — фыркнул Триставер. — Им не хватает опыта и мудрости.
— Зато у них есть сила, выносливость и бодрость.
Триставер отмел ее слова решительным взмахом руки:
— Вы перечислили достоинства быка, а не чародея. Успех в экспедиции зависит не от грубой силы. Здесь требуются тонкость, воображение, искусство и искушенность — все суть достоинства взрослого чародея. Вам, разумеется, это известно, в противном случае вы не стали бы искать помощи волшебника.
Беррендаль и Каими обменялись взглядами.
— А ты настойчив, — сказала Беррендаль.
— Я лишь взываю к здравому смыслу.
Беррендаль задумчиво кивнула.
— Ты меня почти убедил, чародей. Но думаю, будет все же лучше, если я…