Поэтому неудивительно, что широкую популярность Артур и его рыцари приобрели благодаря французам и немцам. Например, Кретьен де Труа превратил преимущественно батальный цикл в куртуазный роман (фигуру Ланселота ввел в Канон именно прованский трубадур). А немецкие авторы во главе с Вольфрамом фон Эшенбахом сделали всю «черновую» литературную работу для Вагнера.
В XV веке, как уже было сказано, все эти разрозненные ручейки слились воедино в полноводный Канон, составленный Томасом Мэлори. А позже, во второй половине прошлого века, когда литературную и художественную моду задавали так называемые «прерафаэлиты», выражавшие общую ностальгию по. мифическому рыцарскому прошлому, начался новый этап грандиозной «раскрутки» цикла об Артуре. Она не ослабевает и по сей день.
Я перечислю только самые знаменитые имена англоязычных прозаиков и поэтов. Томас Лав Пикок, Альфред Теннисон, Уильям Моррис, Алжернон Суинберн, Томас Элиот, Джон Каупер Повис, Мэри Стюарт, Клайв Стэплз Льюис… При желании откровенно артуровские мотивы можно найти и в эпопее Толкина (что неудивительно, если вспомнить, что автор «Властелина Колец» был блестящим знатоком как раз такой литературы). Ну и, разумеется, Марк Твен, положивший начало новому витку фантазий о короле Артуре и его рыцарях.
Как только ни трактовали цикл! Пересказывали в виде сладенькой христианской сказочки для детей; при этом нежелательные обстоятельства зачатия и рождения Артура благоразумно опускались, как и связь Ланселота и Джиневры, зато всемерно превозносились верность рыцарей идее Круглого Стола и их благородная миссия поисков священной христианской реликвии. Создавали мелодраматические любовные романы, где фантастический и вообще всякий «темный» элемент цикла опускался, а упор делался на платоническом служении Прекрасной Даме. Всячески использовали цикл об Артуре для сатирических нападок на современные общественные институты. Мрачными красками разрабатывали преимущественно апокалиптические мотивы цикла, удивительным образом совпадавшие с общественными настроениями на перепаде веков (пророчество о Бесплодных Землях и Звере Рыкающем).
Пытались как можно точнее восстановить, реставрировать историческую правду о древнем короле кельтов, свободную от более поздних тенденциозных исторических «нагрузок». Разрабатывали линии отдельных персонажей — Мерлина, Джиневры, Феи Морганы, Ланселота, Галахада, Гристана (Тристрама)…
Или просто создавали свои циклы о короле Артуре, лишь слабым образом связанные с Каноном либо вообще никак не связанные.
Начало этой во всех отношениях созидательной деятельности положил английский писатель Теренс Уайт — романом «Меч в камне» (1938). Позже он объединил свои романы в один толстый том, который многие не без оснований называют «определяющим в артуриане XX века» — «Король однажды и вовек» (1958, в русском переводе).
После Уайта эстафету подхватили современные авторы научной фантастики и фэнтези.
«Героическая фэнтези», в которой страна Артура представала в той же степени исторической Англией, что и в книгах Толкина. Миры, в которых магия работала, и другие, где она прекращала свое действие вместе со смертью Артура. Миры, где Артуру наследовал Мерлин (его авторы фантастической литературы сразу же признали за своего героя — не чета виктимному смертному королю!). Всевозможные «альтернативные истории», в которых мы встречаем самые причудливые реинкарнации артуровского цикла. Миры, где царство, объединенное мистической идеей Круглого Стола, простиралось уже за пределы Земли. Миры традиционного доминирования рыцарей-мужчин — и те, где реальная власть была сосредоточена в руках их подруг.
Всем этим занимались хорошо знакомые любителям фантастики Марион Зиммер Брэдли, Дэвид Дрейк, Парк Годвин, Наоми Митчинсон, Дэвид Геммел, Диана Паксон, А.А.Аттаназио, Роджер Желязны, Саймон Хоук, Лоуренс Уотт-Эванс, Сьюзен Купер, Джон Браннер, Майкл Коуни, Эндрю Нортон, Дэвид Эддингс, не говоря о десятках других, меньшего масштаба.
Ясно, что подробный анализ всего ими написанного — тема отдельного исследования. Тем более, что нельзя хотя бы вкратце не коснуться еще одной увлекательной посмертной жизни кельтского короля — на сей раз на экране.
Кинематограф стал эксплуатировать артуриану чуть ли не с самого своего рождения. По крайней мере, самый ранний немой фильм на эту тему, который удалось разыскать в справочниках, датирован аж 1910 годом! А всего таких картин набирается более трех десятков. Не буду подробно останавливаться на лентах, снятых по мотивам романа Марка Твена, по сути, резко «анти-артуровского» (об этом уже шла речь в одном из обзоров, напечатанном в «Если» № 3 за 1998 г. — «Эксперименты с реальностью»). Разве что упомяну одну из них — нашу, отечественную.