— А Викторин? Где он? — спросил Откровение.
— Утер послал его в Галлию обсудить с Вотаном договоры, — сказал Гвалчмай. — Уже месяц, как от него нет никаких вестей.
Откровение промолчал. Прасамаккус придвинул стул к ложу и сел.
— Когда они явятся? — спросил он.
— Думаю, сегодня ночью. Может быть, завтра.
— А откуда они узнают, что тело живо?
— Я попытался добраться до души Утера. Там был Вотан, на меня набросилось его чудовище. Вотан поймет, что я проследил нить жизни Утера, и бросит сюда свои войска.
— Сумеем ли мы их остановить? — негромко спросил старый бри-гант.
— Попробуем. Расскажите мне подробно, что увидели, когда нашли короля бездыханным.
— Он лежал во дворе, — сказал Гвалчмай. — Возле валялся труп жуткого чудовища с распоротым брюхом. А рядом с телом лежал гладий.
— Гладий? Его обронил телохранитель?
— Нет, телохранитель не терял своего оружия. Он рассказал, что когда накатил туман, меч был в ножнах, но когда воин проснулся, меч уже лежал рядом с королем. Что из этого?
Откровение улыбнулся.
— Из этого следует, что Утер убил чудовище простым гладием. Какой ты сделаешь вывод?
Глаза Гвалчмая блеснули.
— С ним не было Меча.
— Вот именно. Он знал и спрятал Меч там, где они не могли до него добраться. А потому они захватили его живым… чтобы пытать.
— Что мы можем сделать, Кулейн? — прошептал Гвалчмай, глядя на неподвижное тело короля — короля, которому служил четверть века.
— Сначала мы должны защитить тело, затем найти Меч Силы.
— Он может быть где угодно, — сказал Прасамаккус.
— Хуже того, — заметил Откровение. — Он может быть чем угодно — камушком, или деревом, или копьем, или цветком.
— Так что же мы будем искать? — спросил Прасамаккус. — Можем ли мы отправить рыцарей Утера во все края на поиски цветка?
— Где бы он ни находился, Магия Меча даст о себе знать. Скажем, он — цветок. Тогда в том краю растения станут пышными, как никогда прежде, хлеба начнут созревать раньше, исчезнут болезни. Рыцари должны будут искать такие вот свидетельства.
— Но где искать? — спросил Гвалчмай. — Может, в Каледонских горах, где он впервые повстречал тебя и Лейту. Или в Пинрэ, где сокрушил войско Горойен. Или в Камулодунум.
Неожиданно Откровение помрачнел лицом.
— В Каледонах прячутся двое, кого Вотан не должен найти. — сказал он. — А я не могу быть с ними, не могу исчезнуть отсюда.
— Кто эти двое?
— Один из них — сын Утера. Лейта тогда родила в пещере, и младенец остался жив.
Лицо старого бриганта побелело.
— И теперь ты должен выбрать между… — Прасамаккус не договорил. Он понимал, как разрывается сердце Кулейна. Спасти отца или спасти сына? Или — с его точки зрения — предать одного ради спасения другого.
У него за спиной Гвалчмай зажег фонари и, вытащив один из своих мечей, принялся натачивать его на старом оселке. Откровение взял посох и закрыл глаза. Коричневое монашеское одеяние исчезло, сменилось черными с серебром доспехами Кулейна лак Ферага. Седой бороды как ни бывало, а волосы почернели. Посох засеребрился. Кулейн разъял его на два коротких меча из сверкающего серебра.
— Значит, ты принял решение? — прошептал Прасамаккус.
— Принял, да простит меня Бог, — ответил Владыка Ланса.
Весна в Каледонских горах была прекрасна: склоны пестрели цветами, леса и рощи полнились птичьим пением. Никогда еще Кормак не был так счастлив. Олег с Рианнон нашли для себя старую хижину выше в горах, оставив Андуину и Кормака в уединении, необходимом юным влюбленным. По утрам Олег обычно присоединялся к Кормаку в его упражнениях, обучал его искусным приемам боя на мечах. Но чуть солнце достигало полудня, как Олег возвращался в собственную хижину. Девушку Кормак почти не видел, но знал, что она несчастна. Рианнон не поверила тому, что отец говорил ей о Вотане, и была убеждена, что он помешал ей стать королевой готов. Теперь она держалась особняком, бродила по верхним склонам в поисках внутреннего покоя.
Однако Кормак редко думал о Рианнон. Он был жив, окружен красотой и влюблен.
— Дай мне свои глаза, Кормак, — попросила как-то Андуина, когда они с Кормаком сидели на берегу озера в лучах вечернего солнца.
Он наклонился, подставляя закрытые глаза под ее ладонь. Сомкнулся мрак, но теперь он не испытал страха.
— Бежим домой наперегонки! — воскликнула она, и он услышал ее удаляющиеся шаги. Ухмыльнувшись, он сделал шесть шагов к круглому валуну, нащупывая трещину, которая указывала на юг. И побежал прямо от нее, считая шаги. На тридцатом он почти остановился и осторожно продвинулся вперед к расщепленной молнией сосне — верхний сук указывал вниз на хижину и прямую тропу до поляны.