Я ушла в другое агентство, и все пошло иначе. Там тоже знали, что я андроид, но, казалось, никого это не интересовало, совсем не интересовало. Когда я чего-то добивалась, то получала повышение. Когда я что-нибудь проваливала, мой шеф набрасывался на меня, называл дурой, никчемностью, пустоголовой девицей с журнальной обложки. Но ему и в голову не приходило назвать меня «грязным андроидом».
Мне хотелось попробовать себя на сцене, но я снова выбрала не тот клуб. Их не смущало, что я андроид. Они не держали меня на выходных ролях. Но было совершенно естественно, что три биологические девушки в труппе не хотели пользоваться той же гримерной, которой пользовались я и еще одна актриса-андроид. Когда мы играли на небольших площадках, нам с ней приходилось переодеваться за кулисами.
Ну и еще много мелочей такого же порядка. Со временем они множились и множились — не потому что усугублялась дифференциация, а потому, что я поднималась по социальной лестнице. А в кругах, где морщатся, если у вас нет диплома Гарварда или Иейла, естественно, не понравится, что вы к тому же еще и андроид.
Затем был принят закон, который отменил необходимость признаваться в том, что вы андроид. Не знаю, как Афинская лига вышла из положения. Я уже жила в Эвертоне, и практически никто не знал о моем происхождении.
Потом я познакомилась с Родериком…
— На этом, — сказал Родерик, — мне кажется, можно закончить.
— Он обернулся к судье. — Естественно, я забираю свое прошение. По-моему, это совершенно ясно.
Он взял Элисон под руку.
— Идем дорогая. Нам пора.
Зал снова взревел. Судья, забыв о соблюдении достоинства, вскочил, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения и досады.
— Вы не можете уйти просто так! — взвизгнул он. — Мы не закончили… мы не знаем…
— Я, собственно, все сказал, — возразил Родерик. — Рев усилился, и он заколебался.
Пошарив в кармане, он вынул ключи.
— Пойди подожди меня в машине, детка, — обратился он к Элисон. Она вышла из зала в полном ошеломлении.
— Мне придется день-два последить, чтобы ей в руки не попала какая-нибудь газета, — сказал Родерик почти самому себе. — Потом это утратит всякое значение. — Он сосредоточил внимание на зале. — Ну хорошо, слушайте. Если я прав, значит, я открыл что-то, что двести лет находилось у всех под носом и оставалось незамеченным. Не стану утверждать, что открыл это тут же, на месте, за пять минут. Я потратил на это все последние сутки, заново изучив десятки историй моих пациентов-андроидов.
Будете вы слушать! — крикнул он, когда шум в зале усилился. — Я не хочу ничего вам рассказывать. Я хочу поскорее уехать домой с Элисон. Вы ведь ее видели и можете все понять.
Шум постепенно стих.
— Давайте рассмотрим проблему человеческого бесплодия, — продолжил Родерик. — Как вы понимаете, причины ее могут быть физиологическими и психическими. Как психолог я излечивал людей от так называемого синдрома стерильности. Во всех подобных случаях, конечно, речь шла не о бесплодии, а о неврозе. У таких людей не было детей из-за бессознательного убеждения, что они их не хотят, чувствуют, что им не следует их иметь, или же твердо знают, что иметь их не могут.
Теперь же я пришел к выводу, что андроиды бесплодны лишь психически. Ведь если хотя бы один андроид способен стать отцом или матерью, значит, они все на это способны. Однако они, подобно тем биологическим людям, которых я вылечивал, пришли к бессознательному убеждению, что не могут или не должны иметь детей. И мы знаем, что все андроиды в этом убеждены.
Родерик неожиданно понизил голос. Он всегда говорил тише, когда хотел что-то подчеркнуть, и его слушали, затаив дыхание. Теперь в зале звучали только его слова.
— Мне кажется, если теперь провести опрос, чтобы установить, кто продолжает отрицать — страстно, честно, искренне, — что андроиды способны к зачатию, вы убедитесь, что особенно страстно, честно, искренне это отрицают андроиды. Если вы заглянете в прошлое, то, думаю, обнаружится та же картина. Мне представляется очень многозначительным, что публично заявил о способности андроидов к зачатию врач-неандроид, согласны?
В каждого андроида внедрена психическая аксиома: андроид, чтобы выжить, должен быть низшим по отношению к биологическому человеку. Вот ответ. Андроиды не обращаются ко мне для излечения, так как не хотят излечиваться. Они знают, что бесплодие им жизненно необходимо. Пусть даже они сознают нечто прямо противоположное, но когда речь идет о подобных проблемах, это никакого значения не имеет.