Вы можете понять великого ученого — его не столь интересовала судьба ящеров вообще, негативы которых были закованы в холме. Его интересовал именно трицератопс. Именно его желал увидеть академик Буерак и насладиться своей научной прозорливостью.
Цель Аркаши заключалась в том, чтобы завоевать сердце прекрасной Марины и, может быть, немножко прославиться в качестве первооткрывателя помпейской породы динозавров. Впрочем, благосклонность Марины была важнее славы.
Цель Марины заключалась в том, чтобы отрастить волосы. Ей казалось, что девушка с такой прической, вернее, отсутствием ее, не может завоевать сердце Аркадия.
У Анатолия Лебедянского цели не было, потому что он мчался сквозь время. Может быть, к счастью и для себя, и для окружающих.
А вот его жена Катерина металась от одиночества, оставленная всеми и ненавидящая своего дядю Веню, который все подстроил. О своей роли в этих событиях она предпочитала не вспоминать.
У Корнелия Удалова была своя цель: в очередной раз прославить родной город и Землю вообще, что ему раньше не раз удавалось.
Можете себе представить, сколько различных и противоречивых целей было у действующих лиц нашей драмы!
Ближе всех к осуществлению своей задачи был, конечно же, академик Буерак.
Несмотря на то, что материально преступный мир его подавлял, Буерак пользовался поддержкой мировой общественности, не знавшей, что престарелого академика обуял вирус тщеславия.
И пока Минц с Удаловым обсуждали, как бы вытащить динозавров, не повредив пещер, пока Аркадий с Мариной думали о взаимности, пока авторитеты искали пути в Кремль, чтобы нейтрализовать действия исчезнувшего Лебедянского, академик, окруженный толпой учеников и влекомый супругой, уже приблизился к холму.
Его интуиция говорила:
«Вход к трицератопсу справа, под корнями вон той сосны».
— Крошка, — сказал академик, обращаясь к молодой жене.
— Я тоже по тебе истосковалась! — ответила жена, ложно истолковав слова мужа и потянувшись к нему для поцелуя.
Академик мягко отстранил тоскующую женщину и сказал:
— Не здесь и не сейчас. Сначала сделаем динозавра.
— А потом — ребеночка! — взмолилась молодая жена, которая боялась, что предыдущие жены и дети отсудят у нее дачу и квартиру, если брак не будет подкреплен младенцем.
Ученики зашикали на молодую жену.
— Несите гипс! — приказал академик.
Одни из студентов образовали живую цепочку до мастерской скульптора Разгуляй-Гуслярского, у которого академик прикупил весь запас гипса, другие, тоже цепочкой, протянулись до ручья, из которого черпали воду и передавали друг другу.
А третьи, самые приближенные, заливали жидкий гипс в отверстие пещеры. Делали это быстро, потому что гипс не должен был затвердеть раньше, чем заполнит всю полость.
Наконец молодая жена закричала:
— Есть заполнение!
Она начинала жизнь как ассистентка богатого дантиста, который не смог на ней жениться, потому что ему не позволила мама. Но некоторые слова запомнила и знала, как проходят канал зуба. Поэтому вся операция с динозавром казалась ей похожей на пломбирование.
— А вот теперь, — сказал академик Буерак, — начинается самое трудное. Вам предстоит разрушить каменную оболочку, в которой заточен наш птенчик. Сейчас моя супруга раздаст вам портативные отбойные молотки. Приступайте!
Над холмом, над лесом поднялся такой грохот, что встревожил профессора Минца, который вскочил и побежал, забыв о возрасте и болезнях, Марина и Аркадий с разных сторон кинулись к холму, а главные уголовные авторитеты расселись по своим джипам и тоже взяли курс на заповедник мертвых динозавров.
И все они опоздали.
Бодрые и шустрые ученики академика Буерака успели превратить в пыль западную часть холма. И из этой темной пыли, подобно белому Фениксу, поднимался могучий трицератопс, одно из самых причудливых созданий, порожденных фантазией небесных сфер.
Прибежавшие и приехавшие оппоненты академика толпились на краю поляны, опасаясь подойти ближе, потому что ученики Буерака продолжали обкусывать и обсверливать камень. Превращать в порошок то, что природа надежно и нежно хранила более пятидесяти миллионов лет.
— «Один из них утоп», — произнес профессор Минц, — осталось, осталось…
Он обернулся к Марине.
— Пять динозавров, — сказала девушка. — Пять пещер.
— Я опять просчитался, — сказал Минц.