— Сумасшедший дом! — прокомментировал ситуацию Корсунский.
— Бардак, — поправил Яненко.
И оба одновременно вытянули шеи, пытаясь понять, куда завез их в пылу погони темполовец.
Была осень, если судить по желтым и красным листьям. Время суток — то ли утро, то ли вечер. Яненко первым выглянул наружу. Оказалось, что «вольво-таймина» стоит в овраге, точнее, именно в овраг открываются двери бокса. Рядом торчало странное сооружение, в котором Корсунский с Яненко не сразу опознали родную «тройку», потому что с момента покупки видели ее исключительно изнутри.
К этому сооружению и подкрадывался темполовец, держа в правой руке пистолет, а левой прижимая к уху мобайл.
— Вы не патруль, вы сборище идиотов, — сказал он. — Неужели нельзя разблокировать замок импульсом? Можно? Делайте.
Из противоположного откоса появился человек в темно-синем комбинезоне и с ручным пультом. Обходя по дуге «тройку», он целился в нее короткой антенной и большим пальцем давил на кнопки. Другой рукой он подавал знаки темполовцу: мол, идем на сближение.
Дверь «тройки» распахнулась. И темполовец первым увидел угонщика.
— Вылезайте, приехали.
— Враг, сатана, отженись от меня! — грянуло изнутри хорошо поставленным голосом.
— Вылезайте, говорю, — чуть неуверенно повторил темполовец.
Внутри несколько раз стукнуло.
— Крестом боронюсь, за крест хоронюсь! — отвечал голос. — Келейка тихонька, молитовка слезненька… Оборонюсь!
— Где это мы? — спросил темполовец.
— А я откуда знаю! — огрызнулся человек с пультом. — База у нас на пункте восемнадцать-десять, а тут мы точно семнадцать-сорок проскочили!
— А вот я вас посохом! Беси окаянные! — раздалось из «тройки».
— Сподобитесь от блаженненького!
Темполовец решительно встал на порожек и ввалился в машину.
— Изыди, сатана! — заорал незримый пассажир и сразу же появился, влекомый за шиворот. Мощная рука вышвырнула его из «тройки»; сам темполовец выпрыгнул следом.
— Ты как туда залез? — спросил он у коленопреклоненного босого старца в лохмотьях, неистово бьющего поклоны перед «вольво-тайминой».
— Келейка тихая, стоит пустенька! Ручеек в овраге! — отвечал тот.
— Травки блаженненькому набрать, снытка зовется, коры древесной поглодать! Устал по площадям юродствовать…
Вдруг старец замахнулся на темполовца суковатым посохом.
— Зрю! Бес ты и еретик! Несть тебе спасения!
После чего захихикал и доверительно сообщил:
— А меня беси боятся! Я — Васенька!
В доказательство, оттянув ворот рубища, показал висящие на шее цепи и громадный железный крест.
Темполовец смотрел на старца с подозрением.
— Упустили, выходит, — сказал он патрульному. — Угонщики из машины вышли, а этот залез. Выходит, они где-то поблизости. Хрена мы их достанем…
Патрульный не ответил — какая-то мысль зрела в его крупной стриженой голове, пришлепнутой форменным синим беретом.
— Смотри, смотри! — шептал между тем Яненко своему начальству. — Настоящий живой юродивый! Это тебе не кино!
Вылезать оба не решались. Все-таки не приглашали. Опять же — шубы и дорогие костюмы. Земля в овраге сырая, глинистая, поскользнешься и шлепнешься — чисти потом…
Патрульный сделал три шага, встал перед юродивым и, взяв под мышки, вздернул его на ноги.
— Не стыдно, Борис Альбертович?
— Изыди, сатана! — рявкнул юродивый.
— Постыдились бы. Солидный человек, профессор. Машины угоняете! Чуть двух человек на тот свет не отправили со своими аспирантами!
И, повернувшись к темполовцу, патрульный объяснил:
— Мы его уже четвертый раз задерживаем. Историк…
— А почему он по сводкам не проходит? — возмутился темполовец.
— Так чего с него возьмешь? Сто месячных окладов? У них в институте этот месячный ниже вахтерского.
— Значит, не штрафуете? — темполовец, бледноватый, как всякий городской житель, явственно менял цвет лица на какой-то зловещий, наливался злостью, хотя и весьма сдержанной, можно сказать, вышколенной и отточенной злостью.
Патрульный только махнул рукой.
— Обратно доставляем и на такси домой отправляем. Впрочем, такси за его счет.
— Так.
Юродивый, оказавшийся профессором Борисом Альбертовичем, стоял, повесив голову, и очень его физиономия была подозрительна. Казалось, он сейчас обратно войдет в роль, хватит посохом по башке сперва темполовца, потом патрульного и, оседлав «тройку», с диким гиканьем умчится леший знает куда.