За моей спиной шел странный разговор с персоналом. Кто-то из ученых сказал, что Дикинсон орал непонятную чушь. «О чем», — поинтересовался лысый. «Какой-то бред насчет того, что он — не только он, а творец легионов разумных сущностей и отвечает за то, чтобы они были не одиноки в своей исчерпываемой вселенной…» Лысый выругался и пробормотал, что здесь нужен не спецназ, а парочка опытных экзорцистов.
Но тут длинноволосый, который старался привести Дикинсона в чувство, вдруг заорал жутким голосом и отскочил от стола. Тогда мне довелось увидеть продолжение страшного фильма, который начался в моем номере. На этот раз я не сидел в кресле, связанный полотенцами, но легче от этого не становилось.
Тело Дикинсона прямо на глазах усыхало, кожа морщилась, темнела, он стремительно старел, и не успел я перевести дыхание, как от него осталась высохшая мумия. А потом и она рассыпалась в прах.
Ну, что еще вам рассказать… Все равно напишете по-своему, но кто же вам поверит! В общем, наезжала комиссия за комиссией, искали соучастников, причем, каждая начинала с того, что в первую очередь подозревала и особо пристрастно допрашивала тех, кто прибыл до нее.
Меня трясли и так и эдак, гоняли на полиграфе, но без толку. Лысому тоже крепко досталось. Его временно отстранили от работы, и мы частенько встречались в баре.
Как-то под хмельком, жалуясь на крах своей карьеры, он сообщил, что вирус исчез сам собой. И добавил нехотя, что, скорее всего, вируса не было вовсе. Встретив мой недоуменный взгляд, он пояснил, что, на взгляд специалистов, программа Дикинсона инициировала в «белом шуме» какие-то саморазвивающиеся структуры. Они практически мгновенно эволюционировали и так же быстро исчезли, возможно, съеденные компьютерной защитой.
К этому времени я знал много больше его, но, сами понимаете, виду не подавал. «Как насчет «бульона», — спросил я тогда, — что это за кулинарные дела?» Но он только отмахнулся, а потом, хмыкнув, сказал, что у длинноволосого крыша совсем поехала, он уверяет всех, что Дикинсон стал прародителем некоей компьютерной цивилизации. Будто бы его программа породила вирус, а вирус, словно в первобытном океане-бульоне баз данных космического излучения, стал эмбрионом нового разума. Эта компьютерная цивилизация возникла, развилась и погибла в ничтожный для людей, но невероятно огромный для этих существ отрезок времени.
Но вы же понимаете, что разум, возникнув, так просто не может погибнуть. Разве что от скуки. Достигнув определенной стадии развития, исчерпав ресурсы интернета, она должна была рано или поздно добраться до своих создателей, до своих медленных богов-прародителей. Дикинсон погиб не потому, что они хотели убить его. Он сам захотел стать вселенной, вместилищем мириадов разумных существ, но больше всего хотел прожить с ними в их реальном времени. Хоть немного понять, что же такое он создал. Они же пытались его спасти, но не рассчитали темп, к тому же он слишком торопился… За то время, пока он обращался в прах, там прошли миллиарды миллиардов лет.
Откуда я это знаю и почему вам рассказываю? Ну надо же с кем-нибудь поболтать за пивом. Дело в том, что картинки, которые я видел у себя в номере и на мониторах в ЦУРе, в голове моей постепенно складывались и когда наконец полностью сложились, я понял, в чем дело.
Что? Вы считаете, они попросту нашли другого носителя — меня? Ну это не так уж важно. Иногда мне кажется, я просто посредник. Иногда — архив, резервное хранилище. А может — прощальная открытка.
Что значит — особые способности? Ну, конечно, если бы захотел, никто бы сюда не добрался. Вас я не тронул, потому что вы приехали один, без оружия и не собирались устраивать мне допрос с пристрастием, а самое большее, на что расчитывали — это сюжет для небольшого рассказа.
Так что имейте в виду: чтение мыслей, телепортация и прочая ерунда — всего лишь бесплатное приложение, как бы вознаграждение за хлопоты. Мне даже лень ими пользоваться, да и страшновато, боюсь, время выйдет из-под контроля, и я состарюсь и умру на глазах Родригеса за долю секунды. А мне не хочется его расстраивать, да и вам неприятно будет потом вспоминать.
Вот вы сейчас подумали, что меня, скорее всего, оставили присматривать за людьми — на всякий случай. Или же я вроде старой родовой усадьбы, куда всегда можно вернуться. Почему бы и нет? По крайней мере, атомной войны не будет и глобальных эпидемий тоже, это я вам гарантирую, пока жив.
И еще вас беспокоит, куда они сами делись?