Она и рта не успела раскрыть, как заговорил Детвайлер.
— А! — воскликнул он с самодовольной улыбкой. — Наша возлюбленная уборщица и луч света в темном царстве моего заточения. Как душевно видеть спермосборник, знающий свое место! Правда, лично я считаю, что вам следовало бы скрести полы, стоя на четвереньках: эта поза подходила бы куда лучше к вашему положению в приличном обществе.
«Спермосборник» был одним из наиболее удобоваримых терминов, употребляемых им по отношению к женщинам.
Мисс Олдейб посмотрела на террориста с видом герцогини, узревшей грязное пятно на девственно-чистом унитазе, и угрожающе взмахнула шваброй.
— Только последний кретин будет оскорблять женщину моих габаритов и вооруженную к тому же огромной палкой!
Улыбка перешла в ухмылку.
— Почему бы тебе не зайти сюда, мой сумеречный колосс-детектив, каприз природы, снабдившей тебя маткой? Посмотрим, чей будет верх.
Мисс Олдейб ощерилась во все тридцать два зуба.
— Не смеши меня! — прогремела она, буквально источая презрение. — Я уже видела твоего жалкого червяка. Возможно, он и пригодился бы, реши я поудить уклейку, но для настоящей тяжелой работы нужно что-то посолиднее. Этот разом скопытится.
Детвайлеру, как оказалось, не хватало чувства юмора. Мгновенно вскипев, как чайник на огне, он сорвался с места и буквально впаялся в решетку.
— Заткнись, чертова раздутая свиная туша! — заорал он. — Ни одна грязная лоханка не смеет так со мной разговаривать.
Мисс Олдейб воззрилась на меня.
— Кажется, он только сейчас назвал меня раздутой, шериф?
— Э-э-э… похоже на то, — осторожно проблеял я.
— А по-вашему? Я действительно так огромна?
Я совершенно отказывался понимать, почему обязан отвечать за оскорбления заключенного. В конце концов, при чем тут я?!
— Вовсе нет, — начал я, тщательно подбирая слова. — Думаю… вы идеально сложены для своего… кхм… размера, мэм.
— Ты просто гигантская бочка протухшего жира, — прошипел Детвайлер. — Уродливая языкастая лесбо! Моби Дикесса, огромная самка черного кита!
— Вовсе нет, — заикаясь, начал я под воздействием какого-то смутного импульса, хотя при этом чувствовал себя крошечным мышонком, пытающимся заслонить грудью мастифа. — Вряд ли…
— Собираетесь спустить ему все оскорбления? — воинственно начала мисс Олдейб.
— Я стараюсь.
— Все вы, мужики, одинаковые! — завопила она… и, бросив орудия своего труда, умчалась.
Ведро покатилось по полу, и грязная вода после секундного замедления, вызванного низким притяжением, хлынула на меня. Я поморщился, когда мутные струйки окатили мне ноги. И совсем съежился, когда разгневанная амазонка хлопнула дверью с такой силой, что та едва не сорвалась с петель.
— Женщины, — торжествующе фыркнул Детвайлер, возвращаясь к нарам.
— Но при чем тут я? — воззвал я к равнодушной Вселенной и понуро поплелся в кабинет, чтобы отыскать сухой мундир.
Несколько часов спустя, когда я уже готовился встречать «Макдевитт», раздался звонок. Я снова уселся и нажал кнопку «прием».
— Полиция Идена, констебль Эндрюс.
С маленького экрана на меня с паническим видом глядел старейшина Эли Джойс.
— Джон! — пропыхтел он. — У нас серьезная проблема! Не мог бы ты прийти на участок упаковки? Поскорее!
— Правонарушение или что-то другое?
— Другое! Поторопись, пожалуйста.
— Уже бегу.
Я отключил связь, схватил слейт и семенящими шажками, сходившими со стороны за неспешный бег, отправился на место происшествия.
Весьма оригинальные отношения лунаритов с высокими технологиями иногда доставляют им немало неприятностей. И хотя их экономическая жизнеспособность да и само выживание зависят от немалого числа компьютеров, старейшины упорно запрещают использовать те, что снабжены искусственным интеллектом, а это означает, что любая неисправность ставит их в тупик. В результате большую часть дня я посвящаю не служению закону, а ремонту кибернетических систем. Вторым человеком, справлявшимся с непосильной работой, причем делавшим это едва ли не с шестилетнего возраста, был Тим. С той самой минуты, как он оказался в тюрьме, объем моих обязанностей увеличился вдвое.
Пожалуйста, не поймите меня превратно. Вовсе не поэтому я из кожи вон лезу, уговаривая старейшин оставить мальца. Мне действительно он нравится, и кроме того, ни одна устрица не произведет на свет жемчужину без соринки-раздражителя. Я считаю, что присутствие Тима, одним своим видом бросавшего им постоянный вызов, полезно здешним обитателям. Заставляет держать ухо востро и напоминает, что на свете есть разные люди, а также обычаи, сильно отличающиеся от их собственных.