С точки зрения М. Крайтона, XX век по уровню насилия заметно превосходит Средневековье. Отличие — в техническом прогрессе. Но по своей сути прогресс — такая же авантюра, как крестовые походы или Пелопоннесская война. Вся надежда на достойных, знающих и сильных людей, которые вовремя окажутся в нужном месте и не дадут случиться катастрофе.
Сергей Некрасов
----------------
Мария CЕМЕНOBA
ИСТОВИК-КАМЕНЬ
Санкт-Петербург: Азбука, 2000. — 384 с. 60 000 экз.
=============================================================================================
Тяжело читать приквелы. Особенно, когда во главу угла ставится сюжет. Книги «о том, что было с героями раньше», предназначены только для настоящих фанатов, ведь судьба персонажей читателю уже известна. И в этом случае автору, если он желает внимания не только преданных поклонников, придется очень постараться.
Видимо, это прекрасно понимала Мария Семенова, выпуская книгу о детстве и юности самого, пожалуй, популярного фэнтези-героя в русскоязычной фантастике. Ведь читавшие предыдущие романы о Волкодаве прекрасно осведомлены и о том, что детство герой провел рабом на каторге в Самоцветных горах, и о том, каким образом ему удалось покинуть смертоносные копи, убив в поединке надсмотрщика по кличке Волк. Когда в романе-приквеле появляются два юных веннских раба по кличке Щенок и Волчонок, мы уже прекрасно знаем, чем закончатся их взаимоотношения. Когда бывший Щенок, а ныне Пес предпринимает попытку побега, читателям уже ясно, что попытка будет бесплодна… И Семенова в какой-то момент перестает обращать внимание на сюжет, оставляя множество оборванных нитей и непрописанных судеб. Автор переключается на внешний антураж, создавая своего рода альтернативную фэнтези-геологию, которой буквально живет мир Самоцветных гор. Да и само по себе общество копей, состоящее исключительно из надсмотрщиков и рабов, рисуется весьма тщательно. По-прежнему одним из основных «козырей» автора остается поэтичный и образный язык.
Одним из самых странных сюжетных поворотов выглядит своеобразная смена главного героя в середине книги. Ведь основным персонажем первой половины романа является отнюдь не будущий Волкодав, а малолетний раб по имени Каттай, обладающий чудодейственным зрением. Но в середине повествования Каттай погибает, и его место в литературном пространстве занимает юный Волкодав. Такой сюжетный ход совершенно не типичен для жанра фэнтези, он свойственен, скорее, литературе «мэйнстрима» и потому вызывает некий диссонанс в восприятии романа. В целом же любители фэнтези наверняка останутся довольны даже самим фактом выхода в начале тысячелетия нового романа любимой писательницы.
Илья Североморцев
----------------
Нина НЕНОВА
ФОРМУЛА СЧАСТЬЯ
Москва: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. 416 с.
Пер. с болг. Т. Воздвиженской
(Серия «Иные миры»). 7000 экз.
КОНТАКТЫ С УТОПЛЕННИКОМ
Москва: ОЛМЛ-ПРЕСС, 2001. 447 с.
Пер. с болг. М. Тарасовой и Мезенцевой
(Серия «Иные миры»). 7000 экз.
=============================================================================================
Современный литературно-фантастический процесс в странах Восточной Европы — явление для российских читателей (да, пожалуй, и большинства критиков) малоизвестное. С распадом соцлагеря как-то вдруг оборвались и некогда прочные культурные связи. Новые авторы, книги, направления фантастики Чехии, Венгрии или Болгарии нам неведомы.
Н. Ненова — представитель нового поколения болгарских фантастов, пришедших в литературу на рубеже 1990-х годов. Дебютировав в 1988 году с рассказом в стиле «твердой» НФ «Космические корабли», она с тех пор опубликовала ряд рассказов, в основном в жанровой периодике. Но в 1999 году в одном из софийских издательств вышло сразу четыре книги Неновой, две из которых и переведены на русский язык.
Тематика и жанр «Формулы счастья» и «Контактов с утопленником» противоположны. В первом случае — «твердая» НФ, во втором — мистический триллер. Общее — интонация повествования, авторская стилистика. Ненова пишет сочно, выпукло, прописывая пространство сюжета до мельчайших нюансов. Детализация рисунка, неспешность повествования — генетические свойства болгарской прозы.